Яков Наумов: Тонкая нить [журнальный вариант]

- Кирилл Петрович, - спросил он, - можно задать вопрос? Откуда вам известна вся эта история: сбежала, обманула?

Скворецкий замешкался, крепко ото лба к затылку провел ладонью по выбритой до глянца голове и смущенно кашлянул.

- Тут, брат, - сказал он, - накладка получилась.

- То есть? - встревожился Миронов. - Какая еще накладка?

- Видишь ли, когда наше Крзйское управление милиции получило сообщение о задержании Самойловской, о том, что она ссылается на Черняева, ребята взяли да и пригласили на беседу самого Капитона Илларионовича. Нас поставили в известность, когда он уже был у них. От него и узнали о всех его семейных неурядицах. Ну, а он узнал об аресте Самойловской, о том, что ведется следствие. Глупо, конечно, получилось, да что теперь поделаешь?

- А о записи, об этом клочке бумаги ему говорили? - взволнованно спросил Миронов.

- Нет, - успокоил его Скворецкий. - Я и сам узнал это только от Семена Фаддеевича.

Андрей не мог скрыть своего недовольства. В самом деле, не успели начать расследование, а о нем уже знают, и не кто-нибудь, а человек, сам, что ни говори, как-то причастный к этой истории. Скверно!

По совету Скворецкого Андрей решил вести дальнейшее расследование совместно с сотрудником Крайского управления КГБ Василием Николаевичем Лугановым, по словам Кирилла Петровича, дельным и толковым работником. Прямо от Скворецкого Миронов к нему и направился.

С первого взгляда Луганов Миронову не понравился: он показался Андрею медлительным, вяловатым. Однако вскоре Миронов понял, что Луганов отнюдь не был тугодумом - наоборот, соображал он быстро, хотя и не спешил навязывать собеседнику свое мнение, не лишен был чувства юмора и обладал, судя по всему, твердым характером.

Поскольку Луганов участвовал в беседе с Черняевым, Миронов поинтересовался, какое тот на него произвел впечатление.

Луганов не спешил с ответом.

- Какое может быть впечатление, товарищ майор? Ведь я всего лишь присутствовал при беседе. Человек Черняев солидный, держится уверенно. Не хотелось бы спешить с выводами. Да и данных у нас почти никаких нет, надо разбираться.

Из рассказа Луганова Миронов узнал некоторые дополнительные подробности о том, что уже говорил ему Скворецкий. Как оказалось, Черняев, в прошлом закоренелый холостяк, женился внезапно, чуть не на следующий день после знакомства. Фамилия этой женщины Величко. Зовут - Ольга Николаевна.

Семейная жизнь Черняева была будто безоблачной, как вдруг месяцев пять назад жена неожиданно бросила его, уехав неизвестно куда. Поскольку за своими вещами Ольга Николаевна не являлась, Черняев решил от них избавиться. Так они и попали к Самойловской.

Таинственная запись на клочке бумаги явилась для Луганова новостью. Он долго вертел в руках записку, внимательно вчитываясь в текст, беззвучно шевеля губами.

- Н-да, - сказал, наконец, Луганов, возвращая Андрею записку, - это меняет дело, что будем предпринимать?

Первые шаги были ясны Миронову: прежде всего надо раздобыть образец почерка Черняевой и сличить этот почерк с тем, которым была сделана запись. Надо полагать, Кирилл Петрович прав: это действительно дело ее рук. Далее следовало принять самые энергичные меры к розыску этой сбежавшей жены: найти ее, и многое станет ясным.

- Василий Николаевич, скажите, в рассказе Черняева не было каких-либо деталей, зацепок, которые помогли бы определить, куда уехала его бывшая жена?

- Нет. Какие там детали? Его проинформировали насчет Самойловской. Ом подтвердил, что действительно вещи ей передал. Коротко рассказал историю своей женитьбы и бегства жены, объясняя, почему решил продать вещи. Допрашивать его не допрашивали, вопросов почти не задавали. Мне, как понимаете, вмешиваться было неудобно, да и к чему?

- А что, - после минутного раздумья сказал Миронов, - если нам его еще разок вызвать? В милицию, конечно. Будто для уточнения дополнительных данных, связанных с Самойловской. Один вызов или два - существенной разницы нет, а какие-нибудь важные подробности, глядишь, в обстоятельной беседе и выявятся. Насчет записки, конечно, ни слова.

После недолгого раздумья Луганов согласился. Они наметили план беседы и условились, что Луганов будет выступать в роли работника милиции, а Миронова представит как своего помощника.

Черняев явился по вызову точно в назначенное время. Миронов увидел перед собой крупного, хорошо сложенного человека с умным, волевым лицом. Держался он уверенно, с достоинством. Слегка кивнув в ответ на приветствие Луганова, Черняев спокойно уселся в предложенное ему кресло, не обратив на Миронова (тот был в штатском) никакого внимания.