Никэд Мат - Желтый дьявол [Том 2]

Полный восторга Ефим гоголем ходит по полотну и собирается послать Эдиссону телеграмму: Ну, как, мол, дела, братишка?

— Э-гей, ребята! Тащи динамит! — кричит Ефим.

Партизаны бросаются в кусты.

В это время на верху выемки показывается часовой. Он прибежал с южного конца… машет в возбуждении руками и что-то кричит.

— В чем дело? — спрашивает Ефим.

Во Владивостоке перед вокзалом стоит служебный поезд. Четыре вагона международного общества, из них один салон, блестят и сверкают заркальными стеклами.

На перроне группами расхаживают офицеры японского штаба. Между ними несколько русских.

Вот открывается дверь вокзала.

Весь перрон вытягивается и берет под козырек.

Генерал О-ой, генерал Розанов и полковник Таро быстро проходят и садятся в поезд. За ними штаб.

Поезд трогается.

Впереди броневик и сзади тоже.

О-ой, плотно пообедав, изволит почивать.

В одежде и желтых сапогах лежит он на простыне, покрывающей кожу дивана. Только мундир расстегнут и видна под рубашкой желтая грудь дубленой кожи.

Голова генерала покоится на подушке. Обтянулись скулы. Сквозь открытые сухие губы светится белый хищный ряд.

Таро на цыпочках выходит из купе О-ойя и направляется к Розанову.

Розанов, мрачный, ходит по купе, заложив руки за спину.

На столе толстая бутылка Монополь-Сека.

— Помилуйте, господин Таро… они бьют из-за угла. Я, разумеется, не боюсь, но… гм… гм…

— Я понимаю, ваше превосходительство, — говорит Таро, наливая себе бокал — я тоже получил записку. Вся наша разведка поставлена на ноги, но результатов никаких.

— Гм… Два дня тому назад погиб мой личный адъютант Палевский. Мне тоже грозят. Чорт знает, что такое. Главное — не знаешь, откуда ожидать удара. У них и яд, и кинжал, и револьвер… и… и…

— Да, да, ваше превосходительство! Главному кассиру Чосен-банка, прежде чем его ограбить, подсыпали яд в шампанское. Он очень любил шампанское.

При этом воспоминании Таро подозрительно оглядывает свой бокал.

— Гм… гм… Не беспокойтесь… Это у меня давно закуплено.

Таро нерешительно подносит бокал к губам.

— И кто они такие — продолжает Розанов — понять не могу. Тут, собственно, одно из двух: или это политические под маской уголовных, или это уголовные под маской политических.

— Ч… хам… хам… ам…

Таро смотрит изумленно. Он хотел спросить: «что такое», но во время поперхнулся шампанским.

— Да! — бубнит генерал, не замечая удивленной физиономии Таро. — Тут еще опять партизаны зашевелились. Не знаю, насколько это серьезно.

— Что ж… убедимся. Наша поездка к чему-нибудь да должна привести. Не для одной прогулки едем.

Замолкают.

Генерал Розанов, насупившись, подходит к окну. Таро тоже.

Смотрят.

Вот поезд въезжает на кривую, и впереди открывается глубокая выемка. Она приближается… приближается.

— Поезд идет — кричит часовой — броневик.

— Что такое? — спрашивает Сашка.

— Не может быть — волнуется Кононов — еще рано. О-ой должен проехать позднее. Во всяком случае, если даже это и он, то все равно теперь не успеем. Яму зарыть! В кусты! Прячься!

Партизаны — лопаты в руки и — раз, раз! — быстро забрасывают снегом, приготовленные для динамита, углубления. Торопятся. Подравнивают. Кончено.

Через минуту на полотне ни одного человека.

С шумом проносится через выемку броневик. Вьется и плещет японский флаг. У бойниц и пулеметов торчат черноглазые и желтые рожицы.

А вслед за броневиком через несколько минут мелькает служебный поезд. Пять вагонов насмешливо мигают зеркальными стеклами. Сзади прицеплена бронированная платформа. Жерла пулеметов и ружей готовы каждую секунду открыть зев.

За поездом саженях в двухстах катит второй броневик. На броневике трехцветный флаг.

Проехали.

— Эх, дьявол! Не успели. Проскочил О-ойка. Ну, ладно… Подожди, сволочь!.. Мы тебе покажем, — беснуется Ефим, тряся кулаком.

— Мерзавец! Обманывать, надувать честную публику?.. Тебе когда ехать полагалось?.. А? — орет в исступлении Сашка.

— Ну, ладно… Прозевали, так прозевали, а дело закончить надо. За работу! — командует Ефим.

— Едет!.. Едет! Попрятались.

Дрожащая рука Баранова нервно сжимает конец веревки.

Вдали клубится столб черного дыма.

Это, проводив до Спасска поезд О-ойя, возвращается обратно белогвардейский броневик.

К броневику сзади прицеплено шесть теплушек. В теплушках японская полурота.