Никэд Мат - Желтый дьявол [Том 2]

« Будь осторожен. Федоров ».

Есть тут же сводка и владивостокского Ревкома с дислокацией колчаковских войск — гарнизонов приморья и отрядов.

Отдельной запиской сообщается, что скоро отправляется партия молодежи снова в область. Баев делает приписку:

« И мы раскачиваемся — скоро тронемся ».

Еще одна маленькая записка. Сложена она, как аптекарский порошок. Штерн раскрывает, — там:

« Ольга освобождена …»

Чуть вспышка глаз — больше ничего. Дальше:

«… доллары сделали свое дело у ходей. Выехала в сопки с Кононовым. Жду разрешения отправиться к тебе. Здесь тошно — длинноногие журавли осточертели. Ильицкий ».

— Алло! Кто говорит?

— Маска…

— Вам известно — эта женщина похищена по дороге из китайской тюрьмы в наш вагон с охраной.

— Ольга? — по губам маски проходит улыбка.

— Да, ее так зовут… — Таро закусывает губы. Зеленые огоньки в глазах.

— Снидай, сынок, снидай! — и старуха наклоняется и заглядывает через плечо Николаю в лицо, — в штаб идешь?..

— Угу… — прожевывая большой пшеничный ломоть, отвечает тот.

— Мои тоже сынки — уси там, в партизанах…

— Пора такая пришла, матка… — говорит важно Прохор, мужик с окладистой бородой. Он же и староста деревни Угодинзы, он же и начальник гарнизона… и муж ее старшей дочери — зять.

— Яка пора?.. Посивы сгинут — воевать будете…

Прохор улыбается:

— Колчаков прогоним, новое засеем… — спокойно отвечает: дескать, что с нее — стара, не понимает…

Старуха не унимается:

— А что, сынку, балакают у городу о нас — бунтують-де хрестьяне…

Прохор поясняет:

— У нас здесь все трошки думают — а как у вас там в городу, во Владивостоке. Говорят о нашем восстании — сила-дескать… Или так себе, думают… Что рабочие — будут помогать?.. Оружия у нас мало… Ну, и пулеметов нет… Помогут, а…

Николай им рассказывает, как рабочие готовятся к уходу в сопки — оба слушают. Старуха сокрушенно вздыхает…

Входит в избу старик. Перешагнул порог, остановился и широко крестится на передний угол с целым иконостасом древней живописи икон.

— Прохор Яковлевич! — Хлеб да соль… — подходит.

— Вот и ваш провожатый, — говорит Прохор.

По вязкой глинистой проселочной дороге, по весенней распутице идут двое: молодой — сразу видно горожанин, в сапогах; и старик в лаптях и свитке.

Старик говорит:

— Штаб приказал доставлять, бумага есть… Ну, только у нас все ушли в партизаны, остались старики да маленькие… Вот яки, как я… На связи…

— И не сердишься, старина? — Николай шагает рядом, смотрит на него… — крепкий еще старик, проворный на ходу.

— Я що? — мир порешил, стало надоть… Вся громада поднялась — война… Слыхал Гордиевку, что под Сучаном…

— Слыхал…

— Повисили семь стариков, а за що… Что сыны убигли, к Колчакам не пошли…

Опять шагают молча.

Поднялись на пригорок, а за ним в лощине деревня.

— Вот и Яблоновка! — Старик ускорил шаги. — Там тебе другого дадут… Потом помолчал, не вытерпел:

— Я сам бы в партизаны пошел, да стар малэнько — ружья не дают… Я старуха бает — ладно, и так обчеству служишь…

Пришли к хате, а на коньке красный лоскут болтается.

Прямо с улицы старик к окну:

— У штаб, здесь надоть… провожатого…

А потом, когда прощались, старик Николаю:

— Пойду в партизаны, вот отбегаю свой черед…

— А много бегаешь, дедушка?..

— Да, почитай, с пол сотни верст будет… Много штабов-то… От Свиягина — Угодинза наш первый…

Попрощались.

Опять идут двое. Только теперь высокий да маленький: Николая провожает лет восьми мальчик, — босой, шустрый…

Молчат…

Мальчик бежит, прыгая через лужи, и все посматривает на городского, а потом…

— Дяденька…. а как в Яковлевке, есть пушки?.. У нас бают — есть…

Опять молчание.

— Я што в городу — боятся партизан? — заглядывает с любопытством.

— Боятся!

Мальчонка доволен… Из-под копны белых волос синие глазенки сверкают удовольствием.

— Я тоже скоро в партизаны уйду.

— Я мамка пустит?

— Што мамка — убегу… Тятька в партизанах…

Потом помолчал…

— Я в Яковлевке у штаба начальник строгий… И отрядов там — громада!..

Пришли. Яковлевка гудит. Отряды один за другим прибывают. Организуются… На площади у церкви — идет ротное учение: слышатся слова команды, смех, говор… А в грязи, среди улицы — цепь… перебежки…

Вот и школа — большое одноэтажное здание. На крыше красный флаг, на коньке крыльца — доска: