Евгений Иванов - Судьба ликвидатора [СИ]

— И все же я не могу с вами согласиться, что это была многоходовая операция КГБ. Даже в СССР побег Сташинского был расценен, как серьезный провал отечественных спецслужб — вновь обрела прежнюю уверенность Наталья. — Насколько я знаю, после бегства Сташинского за рубеж в системе КГБ начались, как сейчас говорят, большие разборки. Я слышала, что пострадали 17 офицеров, прямо или косвенно причастных к его подготовке.

— На самом деле все обстояло не столь драматично. — Хозяин квартиры откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу. — Повторюсь, об этой операции знал очень узкий круг руководителей КГБ, поэтому некоторых офицеров и генералов, действительно, уволили, но при этом использовали «бегство» Сташинского лишь, как повод. Знаете, в любой организации бывают люди, от которых есть желание избавиться, но нет повода. И КГБ в данном случае не исключение. Что касается других офицеров, то некоторых перевели в систему МВД, как тогда говорили, для усиления этой организации. Некоторых направили на другие участки работы, как Вашего бывшего интервьюера Святогорова. Кстати, он спокойно дослужил до пенсии и уволился, даже позже меня, хотя был значительно старше по возрасту. А что касается Председателя КГБ Шелепина, то после этого, как вы говорите «провала», он стал сначала членом Политбюро ЦК КПСС, его назначили Председателем Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, а затем, заместителем Председателя Совета Министров СССР. Сами понимаете, если б это был действительно провал КГБ, ему вряд ли доверили столь высокие посты в государстве.

Константин Петрович вытянул ноги и немного прогнулся в спине. Видимо, от долгого сидения у него затекли мышцы.

— Надеюсь, я ответил на все Ваши вопросы?

— Нет. — Улыбнулась Наталья, — Остались еще три.

— Хорошо, задавайте, но если вы не возражаете, я немного похожу по комнате. Не могу долго сидеть в одном положении.

— Это вы меня извините за назойливость, но все же, как после этого сложилась судьба Инге Поль?

Константин Петрович подошел к окну и отодвинул штору. Во дворе, на площадке играли дети под опекой своих родителей. Он посмотрел на них и невольно улыбнулся.

— Не знаю. — Равнодушно буркнул он. — Она не дождалась выхода Сташинского из тюрьмы и ее дальнейшая судьба не известна. Говорят, в Западной Германии она вышла замуж и сменила фамилию.

— А что стало с их ребенком, Вам известно? — поинтересовалась журналистка.

Старик тяжело вздохнул и повернулся лицом к гостье.

— Это целая история. Когда Сташинский предложил Инге в качестве повода для выезда в Германию, инсценировку похорон собственного сына, Инге была вне себя от ярости. Но затем, убедившись, что ничего другого придумать нельзя, согласилась и более того, сама все организовала. Сначала она отвезла ребенка в Потсдам своей бабушке. Затем ее отец, используя свои связи, смог договориться в одной из больниц о захоронении за свой счет умершего там беспризорного ребенка. Поэтому родители Инге хоронили совершенно неизвестный им труп. Расходы на всю эту церемонию оплатил Сташинский за счет КГБ. А потом, этого ребенка перевезли в СССР. Его нельзя было оставлять в Германии. Любого нелегала, работающего за границей, всегда нужно чем-то держать на родине. Иначе он может уйти в свободное плавание. Именно таким «якорем» стал для Сташинского его сын. — Пояснил ветеран, увидев недоумение в глазах журналистки, а затем, продолжил. — У мальчика было тяжелое детство, первое время он жил в чужой семье под опекой коллег Сташинского, а потом, спустя более десяти лет, вновь обрел отца, закончил школу, поступил в институт и сейчас преподает в университете. Он кандидат наук, доцент, хотя у него другая фамилия и отчество. Так что, сейчас у него все хорошо.

— Вы сказали, что он вновь обрел отца. — Слегка опешила Наталья, а, может быть, только сделал вид. — Значит ли это, что Сташинский никуда не пропал, а вернулся вновь на Родину?

Константин Петрович улыбнулся одними глазами.

— Все произошло так, как давным-давно спланировали в КГБ. Богдана Сташинского больше нет. После выхода из тюрьмы, его, как и замышляли на Лубянке, завербовали американцы, сделали ему пластическую операцию и сменили имя. Что было потом, я уже Вам сказать не могу. Есть тайны, раскрыв которые, можно пролить свет на загадки прошлого, а есть тайны, которые раскрывать нельзя никогда, ибо они могут изменить будущее.

Он вышел на центр комнаты и, став напротив Натальи, произнес: