Тим Себастиан - Шпион под подозрением. Спасские ворота

Помощник оживился.

— Где нам лучше начать?

— Я уже начал, — сказал генерал. — С Англии. Почему с нее? Не знаю. Просто по наитию.

— Вы имеете в виду Долинга? — спросил помощник.

Генерал открыл глаза, молча глядя прямо перед собой. Затем зевнул еще раз.

Паркер оставил машину возле гостиницы «Интурист». Здесь она привлечет меньше внимания. Судя по термометру, висящему на противоположной стороне улицы, сильно подморозило. Слякоть на тротуарах застынет. В свете уличных фонарей и витрин прохожие казались бесплотными силуэтами.

Он изрядно промерз, пока добрался до кафе «Садко» на Пушкинской улице. Паркеру не нравилось место встречи. Слишком много здесь, в центре, всегда стукачей — как штатных, так и энтузиастов, мечтающих попасть в казенную ведомость на выплату гонораров.

Саша уже ждал его. Заметив Паркера, он заказал кофе и коктейли.

— Бармен — мой приятель.

Как всегда Сашин голос звучал горячо и уверенно.

«Странная все-таки у него физиономия», — подумал Паркер. Восток явно сквозил в его чертах — в разрезе глаз, приплюснутом носе. Лицо широкое, болезненно бледное, но при этом симпатичное. Паркер припомнил, как Саша говорил ему, что приехал в столицу из Средней Азии в поисках цивилизации. Может, он думал, что ее продают вразвес в московских магазинах?

Официантка принесла коктейли — мутную сладковатую смесь из вьетнамского джина, кубинского рома и сирийского виноградного сока. Почти вся советская внешняя политика в одном стакане.

Саша жевал соломинку.

— Ты подал сигнал?

Паркер снял запотевшие с мороза очки и тщательно протер их салфеткой.

— Да, все в порядке. Но в следующий раз будет труднее. И чем дальше, тем труднее. Знаете, будто позовешь господа Бога и ждешь ответа.

Две девицы за соседним столиком громко расхохотались. Паркер резко обернулся. Девушки гадали на кофейной гуще.

— Ну, что у тебя нового? — спросил он Сашу. — Устроился на работу?

— Ага, вчера. Правда, это не настоящая работа, а так, халтура. Приятель к себе пристроил. Он в Большом грузчиком вкалывает. Только я боюсь пальцы повредить. Кто тогда будет приумножать славу моей бедной Родины? — Саша со смешком фыркнул.

— Когда ждать ответа?

— Завтра.

— Хорошо. Я пошел. Ты посиди еще немного.

Юноша, похоже, обиделся.

— Правила знаем… Между прочим, сегодня вечером я играю. — Он зарделся, как девушка. — На советско-французском конкурсе. Мы, конечно, победим их. — Он поднял глаза на Паркера. Теперь его лицо было серьезным. — Вот вам и известны все мои планы. Сегодня вечером я работаю на благо России, завтра — ей во вред. О ваших планах я не спрашиваю.

Паркер с наслаждением окунулся в морозный уличный воздух. Поток прохожих втянул его в людской водоворот. Каждый спешил, толкался, старался обогнать других.

Саша беспокоил его. Мальчик был слишком восторженным, легко возбудимым, неуравновешенным — словом, совсем не подходил на свою роль. Но он относился к категории «недовольных», как их снисходительно именовали в Лондоне. Там любили эту породу агентов — разочаровавшихся в своей стране и поэтому готовых продать ее. С ними легко работать: никаких уговоров, никаких обязательств, никаких фокусов, все начистоту. Так что люди, подобные Саше, были просто находкой.

Паркер вспомнил их первую встречу. Это был необычайный вечер. Он и еще несколько его коллег из посольства разговорились с певицей в «Национале». Приглашения они, в общем-то, ожидали, но когда оно последовало, то оказалось весьма странным: их пригласили в «артистический салон» — обшарпанную квартиру возле зоопарка. Входная дверь в «салоне» отсутствовала. Шагнув внутрь, Паркер увидел в сигаретном дыму фигуры людей, сидящих на полу у стен. Одним из них было около двадцати лет, другим явно за семьдесят. Промежуточные поколения отсутствовали.

Всем раздали кружки с кофе, и представление началось. Безработный и непризнанный поэт читал рифмованные куплеты. Две девицы терзали скрипки во имя чистого искусства. Бородатый азиат делал моментальные зарисовки мелком. Московский андерграунд. Где-то посередине ужасающей бесконечной песни под гитару Паркер обернулся и встретился глазами с Сашей, который, казалось, тоже скучал и ждал случая поболтать.

Юноша говорил о советской действительности, о том, насколько она далека от его заветных мечтаний. Еще до того, как снова взвизгнули скрипки, они условились встретиться и продолжить разговор. Паркер вынужден был удерживать мальчика на скользкой грани между обычным трепом и прямой вербовкой. Хотя, по правде говоря, тот не вызвал у него особых надежд. Саша же, напротив, мысленно поздравил себя с успешным дебютом.