Люк Дженнингс - Убивая Еву - это случится не завтра [litres]

Несмотря на неприязнь к Антону, следует признать, что он снабдил ее всем, что она просила. Детонатор и взрывчатка – последнее слово техники, маникюрный набор – предметы из конструкционной стали, которыми можно пользоваться как профессиональными инструментами домашнего мастера, а ручка легким движением превращается в 110-вольтовый паяльник.

Теперь надо сделать кое-что еще.

В метро на Гудж-стрит – толпы людей. В вечерний час пик здесь всегда так, и это одна из причин, почему Ева предпочитает автобус. Нельзя сказать, что она страдает клаустрофобией, но когда тебя стискивают чужие тела, пока ты несешься сквозь подземный туннель, когда свет в вагоне в любую секунду может замигать и погаснуть, а поезд без видимых причин остановиться, словно все его функции внезапно и полностью отказали, – это внушает ей глубокую тревогу. Слишком много параллелей со смертью.

Первым прибывает поезд Северной линии, идущий через Эджвер. Он уже набит до отказа, и, пока масса пассажиров на платформе штурмует его, пытаясь вдавиться внутрь, Ева отходит в сторону к лавке.

– Дурдом, да? – раздается рядом лишенный интонаций голос.

Ему хорошо за тридцать, но не больше сорока. Месяцами не видавшая солнца кожа. Ева холодно смотрит вперед.

– У меня для вас кое-что есть. – Он передает ей коричневый канцелярский конверт. – Прочтите, пожалуйста.

На листке бумаги написано от руки:

Ты победила. Человека зовут Сергей. Делай все, что он скажет. Р.

Хмурясь как можно сильнее, чтобы скрыть ликование, Ева убирает конверт вместе с запиской в сумку.

– Ладно, Сергей, говорите.

– Значит, так. Завтра в восемь утра – это очень важно – мы встречаемся здесь, на платформе, и вы отдаете мне свой паспорт. Завтра в шесть вечера мы снова встречаемся здесь, и я вам его возвращаю. В среду вы летите из Хитроу в Шереметьево, в Москве остановитесь в гостинице «Космос». Надеюсь, вы говорите по-русски? Хоть чуть-чуть?

– Немного. Проходила в школе. Сдала на отлично.

– Сдала на отлично. Eto khorosho . Вы бывали в России?

– Один раз. Лет десять назад.

– Нормально. – Он открывает кейс и вынимает два хлипких листочка. Текст на них напечатан мелким, смазанным шрифтом: так выглядит форма заявления на визу в любой стране мира. – Подпишите, пожалуйста. Остальное я заполню сам.

Она возвращает ему листки.

– И еще. В Москве сейчас холодно. Дождь со снегом. Захватите теплое пальто и шапку. Ботинки.

– Я лечу одна?

– Нет, будет еще ваш коллега Линз.

То, что имеется в виду Ланс, до нее доходит не сразу.

– Ладно, Сергей. Do zavtra .

– Do zavtra .

И только тут Ева задумывается: черт побери! Что же, блин, она скажет Нико?

Пятьдесят пять минут спокойной сосредоточенной работы, и взрывное устройство для Макса Линдера готово. Вилланель переодевается в форму бунд дойчер медель, кладет устройство в карман вместе с ключом-карточкой и выходит из комнаты.

В гостевом крыле она останавливается. Все еще на ужине, и в коридоре тихо. Вилланель неторопливо подходит к номеру Роджера Баггота, негромко стучится и, не получив ответа, отпирает дверь. Надев резиновые перчатки, она достает из кармана конверт. В нем – маникюрные ножницы и пластиковая пленка из-под взрывчатки ФОКС-7. В ванной она находит несессер Баггота, делает ножницами небольшой надрез в подкладке и засовывает туда пленку. Пустой конверт отправляется в урну под раковиной, а ножницы – в ванный шкафчик.

Потом Вилланель отправляется на второй этаж к номеру Линдера. Там снова стучится в дверь – изнутри не доносится ни звука. Стараясь дышать ровно, она входит в номер и аккуратно устанавливает бомбу. Потом, замерев посреди комнаты, некоторое время мысленно оценивает направление взрыва и векторы ударной волны. И тут ее тело фиксирует сигнал тревоги – из-за двери доносятся еле слышные шаги по лестнице. Это может быть и не Линдер, но кто знает?

Сначала Вилланель собирается выйти как ни в чем не бывало из номера, притворившись, будто заправляла постель. Но постель не заправлена, и времени заниматься этим нет. Кроме того, ее могут заметить и запомнить. Поэтому в точном соответствии с планом, который не раз проигрывала в голове, она подбегает к чемодану из дубленой кожи. Забирается внутрь, становится на колени, втягивает голову в плечи и сжимается. Затем, высунув руку наружу, застегивает молнию над собой, оставив десятисантиметровую щель для дыхания и обзора. Уложиться в таком зверски тесном пространстве – задача, невообразимая для любого, кто не занимался регулярными упражнениями на растяжку, но Вилланель не обращает внимания на напряжение в связках, сосредоточившись на дыхании. В чемодане затхло воняет свиной кожей. Она чувствует ровный ритм своего пульса.