Анатолий Полянский - Загадка «Приюта охотников» [Приключенческая повесть]

С такими мыслями Тарас задремал. Шорох дождя отодвинулся куда-то вдаль и стал похож на всплески реки, когда она на повороте мягко накатывается на пологий берег. Течение, закругляясь, теряет силу, чтобы снова набрать ее чуть ниже и смыть с песчаного плеса кровь и гарь — страшные следы, оставленные войной. Тарасу никогда этого не забыть. Пройдут годы, десятилетия, а он в снах и наяву будет видеть кипящий в разрывах Дунай под Эстергомом и слышать истошный визг мин…

Их оставалось двое, меньше половины группы, ушедшей накануне в разведку. А начиналось так хорошо… Горшков, возглавлявший разведчиков, рассчитал правильно: группа, чтобы не привлечь внимание противника, должна быть минимальной. Задание деликатное: добыть схему минирования реки, иначе Дунайской флотилии не пройти к Комарно. Путь в немецкий тыл был выбран тоже удачно. Горшков предложил воспользоваться городской канализацией. Ароматы там, конечно, не райские, идти придется чуть не по колено в грязи, согнувшись в три погибели, зато достаточно безопасно. Выход, разведанный заранее, намечался в глухом месте загородного парка, вдали от домов и улиц. Но никто не знал, что как раз накануне немцы поставят здесь зенитную батарею…

Тарас с надеждой вглядывался в Горшкова. Уж кто другой, а дядя Коля непременно придумает самый лучший выход из положения. Они лежали на берегу у самой воды. Отходить некуда, разве что нырнуть в свинцовые волны Дуная. Но при минусовой температуре это все равно означало конец, воспользоваться же лодкой или плотом смысла не имело: река простреливалась.

Горшков смотрел на Тараса с болью и раскаянием. Старший сержант клял себя за то, что взял парня в разведку вопреки желанию капитана Фокина.

«Обойдетесь сами, — твердил тот сердито. — Незачем мальчишку таскать. Мал ведь…»

Но Горшков, которого Тарас накануне умолял не уступать ротному, стоял на своем. Поскольку идти предстоит через канализацию, выходные люки, местами полуразрушенные, могут оказаться настолько узкими, что в них, кроме пацана, никто не пролезет. Да и не впервой такое Пояркову. Он — испытанный боец…

Ротный в конце концов сдался.

«Ладно, — махнул рукой, — отпущу. Но помни: под твою личную ответственность…»

Немцы подползали справа и слева. Они уже не стреляли, намереваясь захватить русских разведчиков живыми. Горшков припечатал к земле троих короткой автоматной очередью, но остальные с величайшей осторожностью продолжали к ним подбираться.

«Подавайся чуток вправо, Поярков. — Горшков указал на лежащую неподалеку от них посудину — не то мотобаржу, не то катерок. — Беги первым. Я прикрою!»

Выждав момент, Тарас ужом скользнул по песку, потом вскочил и побежал. Запоздало простучала автоматная очередь, пули пропели над головой. Тарас успел засечь вспышки выстрелов, навел туда автомат и, крикнув: «Жми, дядя Коля! Я готов!» — нажал на спуск.

Горшков тяжело плюхнулся рядом.

«А не забраться ли нам в эту лохань? — прохрипел он, изучая подбитый катер. — Какое ни на есть, а прикрытие».

Через минуту они были уже внутри суденышка, наполовину осевшего в воду. Огромные пробоины зияли в бортах, и волны, набегая на берег, осыпали разведчиков ледяными брызгами. На дне тоже плескалась вода.

«Одно утешение — от жажды не помрем, — пошутил ни при каких обстоятельствах не унывающий Горшков. — Сколько у тебя патронов?»

«Один диск. А что?»

«Переставь автомат на одиночный огонь, стреляй экономно. Нужно продержаться хотя бы до темноты».

Горшков подобрался к пробоине и швырнул гранату. Послышались крики раненых… Но тут рядом с Тарасом разорвался снаряд. На миг он потерял сознание. Очнулся: кто-то теребил его за плечо…

— Вставай, дружище, пора!

Парень не сразу перешел от сна к яви. Еще некоторое время казалось, что бой не стихает и ледяные волны Дуная вот-вот накроют его с головой. С усилием разлепив глаза, Тарас увидел улыбающееся усатое лицо, такое близкое и родное, понял, что перед ним Саня и они не на передовой, а в самой обыкновенной мирной командировке…

Утро выдалось холодным и мглистым. В номере стоял полумрак — впору зажигать лампу. Пока Тарас плескался у рукомойника, Фокин навел глянец на сапоги. Ротный обладал способностью выглядеть подчеркнуто аккуратно даже в окопах. Когда грязь по колено, умудрялся ходить в начищенной обуви и с белоснежным подворотничком.

— Тебе форель пока не надоела? — спросил Фокин. — А то я опять ее на завтрак заказал.