Владимир Быстров - По обе стороны реки

«Значит, не связаны?…» — попытался уточнить журналист.

«Не нужно торопиться!» — поправил его блогер. — «Я же сказал — на первый взгляд! С другой стороны, там ведь может работать целая команда, готовящая компромат на этого Хабелова! Или Пузырёва? Но этим, я считаю, должны заниматься соответствующие органы! Если, разумеется, сочтут нужным…»

«А если не сочтут?» — в голосе журналиста явно послышался легкий сарказм.

«Ну, если не сочтут…» — блогер на мгновение умолк, очевидно, размышляя над ответом. — «Вы, видимо, намекаете, что этим мог бы заняться я? Хочу заверить и вас, и ваших зрителей — подобными расследованиями я не занимаюсь! Моё дело дать соответствующую информацию, а уж как на неё отреагируют власти — их дело! Но я бы хотел предостеречь и власти, да и самого Хабелова от легкомысленного отношения к полученной информации! Да, что я — автор заметки сам об этом прямо пишет! Вот, если позволите, я напомню вам концовочку.»

После небольшой паузы из приемника вновь послышался его голос, безо всякого выражения цитировавший текст заметки:

«Ты, Пузырь, наверное, решил, что убрал всех свидетелей и скрыл все следы, и теперь можешь наслаждаться жизнью на все, украденные тобой миллионы? Напрасно! Ты просто забыл известную истину, что всё тайное рано или поздно становится явным! Теперь пришел и твой черед, и тебе придется в полной мере ответить за всех ограбленных и убитых тобой! И не надейся, что тебя снова прикроют или защитят от наказания твои дружки и сообщники во властных структурах! Даже если тебе опять удастся уйти от законного правосудия, тебя настигнет Высший Суд — справедливый и безжалостный. А по твоему кровавому, грязному следу уже бегут гончие мести! Беги, толстый лис, беги — охотники близко!»…

«Да, это уже похоже на прямую угрозу!» — согласился журналист. — «Но… позвольте немного сменить ход нашего обсуждения! Скажите, это может быть связано с предстоящими выборами? Ну, там „чёрный пиар“ или еще какие-нибудь политтехнологи…»

«Я вынужден повториться — однозначного ответа на этот…»

Продолжение передачи слушать Алексей не стал. Он выключил приемник и, машинально продвигая машину вместе с едва шевелившейся пробкой, напряженно обдумывал услышанное. «Значит, Лёнька разыскал-таки, Пузыря! Не наломал бы теперь дров…» Домой Алексей добрался только к семи часам. Войдя в квартиру, разулся в прихожей, прошел в спальню и переоделся в спортивный костюм.

— Ну, что, ужин подогревать? — крикнула из кухни Ирина.

Алексей зашел на кухню и коротко чмокнул жену в щеку:

— Извини, я поужинаю позже!

— Выходит, зря я тебя два часа дожидалась!.. — недовольно начала, было, Ирина, но увидев озабоченное лицо мужа, замолчала.

Алексей налил себе чашку кофе и так, с чашкой в руке направился к двери.

— Что, всё так серьёзно? — спросила Ирина.

Алексей обернулся и, извиняясь, молча кивнул головой, после чего направился в свой кабинет.

— Ладно, я подожду! — бросила ему вдогонку Ирина, и негромко, себе под нос добавила:

— Не двадцать же раз греть…

Алексей зашел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь. Потом сел за письменный стол, поставил рядом чашку с кофе, вынул из кармана спортивных брюк мобильник и набрал номер Быкова. Тот долго не отвечал, но, наконец, взял трубку.

— Привет, старик! — Алексей постарался придать голосу беззаботный оттенок. — Не отвлекаю?

— Нет, о чем ты! Спасибо, что позвонил! — отозвался Быков и поинтересовался:

— Хотел чего-то?

— Да, так, ерунда! — ответил Алексей. — Я просто вспомнил — ты что-то насчет охоты говорил … Может, помощь нужна?…

За те, без малого, два десятка лет, что он прожил в Щукино, Рыков, собирая в окрестных лесах грибы и ягоды, либо бродя по ним в поисках дичи, не раз встречал многочисленные свидетельства ожесточенных боёв, бушевавших здесь в годы Великой Отечественной. Нередко это были человеческие останки, разрытые дикими зверями, либо вымытые из земли дождями или вешними ручьями. Однако значительно чаще встречалось самое разнообразное оружие. Поначалу он просто сторонился таких находок. Но вскоре сообразил, что оружие вполне может попасть в руки «черных копателей» или местных жителей — в том числе и мальчишек. О том, что могло произойти дальше, догадаться было несложно, тем более что истории с разорвавшимися гранатами или снарядами, унесшими немало жизней уже в мирное время, частенько появлялись на страницах местных газет. Еще опаснее было то, что эти находки могли попасть на нелегальные рынки оружия. Осознав это, Рыков стал найденное в лесу оружие относить к себе домой и прятать в подпол. Брал, разумеется, только стрелковое и холодное оружие, не трогая неразорвавшиеся мины и снаряды. Собранное оружие отвозил с оказией в райцентр, где сдавал в милицию. К найденным более серьезным боеприпасам Рыков вызывал МЧС. Первое время к его сообщениям МЧС-совцы относились с недоверием, опасаясь нередкого в подобных случаях розыгрыша. Однако довольно быстро убедились, что единственному на то время щукинскому жителю доверять можно, и с тех пор всегда приезжали по его вызовам.