Владимир Гурвич - Три карты

– Вы удивлены, – усмехнулся Гринев. – Вам кажется, что так долго не живут. Я и сам когда-то так думал. Но вот дожил. Так что видите, мне нужно поговорить с вами сегодня. Мне было не так-то легко дойти до вашего дома.

Гринев тяжело вздохнул.

– Ладно, проходите. – Ордынцев пригласил Гринева в комнату и предложил садиться.

– Да, в моем возрасте ничего другого и не остается. – Гринев осторожно опустил свое щуплое тело в кресло, как будто боялся в нем что-нибудь сломать.

– Может, хотите чаю? – предложил Ордынцев.

– Не откажусь, – согласился Гринев.

Но вместо чая Ордынцев отрешенно застыл, погруженный в свои мысли.

– Молодой человек, – осторожно окликнул его Гринев.

– Извините, я задумался, – встрепенулся Ордынцев. – Да, я же обещал чаю.

– Лучше в другой раз. Не будем терять время, – остановил его Гринев.

– Вы хотели мне что-то сказать, – напомнил ему Ордынцев.

– Сначала хочу задать вопрос: много ли вам известно о своем дедушке? – Гринев с интересом взглянул на Ордынцева.

– Не очень, – равнодушно пожал тот плечами. – Только знаете, мне сегодня не до деда и других родственников. Давайте как-нибудь в другой раз.

– Другого раза может не быть, – напомнил Гринев. – Поэтому придется сейчас. Уж извините, старика.

– Хорошо, я вас слушаю, – обреченно вздохнул Борис.

– Я был знаком с вашим дедушкой…, – начал Гринев.

– Вы? – изумился Ордынцев.

– Это было давно, семьдесят лет назад, – взгляд Гринева затуманился.

– Сколько же вам лет? – перебил его Ордынцев.

– Девяносто.

– Вот это да! – Удивился Ордынцев. – Поздравляю.

– Спасибо, – Гринев деликатно промолчал о том, что он уже говорил о своем возрасте буквально минут десять назад. – А теперь послушайте внимательно меня. С вашим дедушкой мы работали вместе. Он был выдающимся человеком, одним из самых лучших конструкторов. Хотя я был его значительно младше, но он доверял мне.

– Почему?

– Трудно сказать. Может, испытывал симпатию. Я же со своей стороны его боготворил. Уже тогда я понимал, что таких людей, как он, в мире единицы. Но однажды случилось то, что должно было случиться, за ним приехали. – Гринев скорбно замолчал, словно переживая снова те давние события.

– Вы хотите сказать, что его арестовали?

– Именно так, – подтвердил Гринев. – Ваш дед предчувствовал это. И буквально за пару дней он неожиданно появился у меня дома. Это было в первый и последний раз. Он был невероятно взволнован. Таким я его еще не видел. Мы уединились. Он мне поведал, что уже несколько лет разрабатывает одну идею, которая перевернет мир.

– Что за идея? – Глаза Ордынцева заинтересованно блеснули.

– Мне некогда рассказывать об этом подробно. Да я и не очень тогда понял. Но речь идет о двигателе, который работает на абсолютно новых принципах. Прошло чересчур много лет, и я помню далеко не все из его объяснений.

– Но хоть что-то вы помните? – Ордынцева не на шутку заинтересовал рассказ Гринева.

– Речь шла о двигателе, который для работы использует электричество.

– Не может быть! – Ордынцев взволнованно соскочил со с воего места и снова сел.

Гринев с интересом посмотрел на него и невозмутимо продолжал.

– У вашего деда были невероятные идеи. Но сейчас я должен вам сказать о другом. Предчувствуя арест, он спрятал свои чертежи.

– И вы знаете где? – Ордынцев снова вскочил с кресла.

– Выслушайте все по порядку, – отрицательно качнул головой Гринев. – Тогда он вручил мне кусок карты от этого места. И сказал, что есть еще два куска от нее, который он пока оставит у себя. И просил меня хранить свою часть.

– Но третья часть карты не позволяет узнать место, где спрятаны чертежи. Где же остальные два? – Ордынцев взволнованно смотрел на Гринева.

– За этим я к вам и пришел. После ареста о судьбе вашего деда мне ничего не было известно. Ходили разные слухи. Но тогда их было столько. Поэтому я терялся в догадках. Но все мои попытки хоть что-то выяснить, оказались тщетными. Я ничего не знал о нем до того вечера. Это произошло лет через десять после войны. В мой дом постучался человек.

– Это был мой дед?

– Это был незнакомый человек. Но он принес привет от вашего деда. И не только привет. Он сообщил, что ваш дед живет за границей, он получил большое наследство. И завещал его тому, кто принесет эти чертежи. Но произойти это должно не раньше 2000 года.

– Но сейчас как раз 2000 год, – заметил Ордынцев.

– Поэтому я здесь. Я слабею с каждым днем, – Гринев тяжко вздохнул. – И я хочу отдать вам свою часть плана.