Чингиз Абдуллаев - Плата Харону. Океан ненависти. Сколько стоит миллион

Она недоверчиво посмотрела на него.

– Зачем вы мне все это говорите?

– Чтобы у вас не осталось никаких иллюзий. Сегодня вы видите своего патрона, может быть, в последний раз. Но о сегодняшнем дне вы должны будете молчать хотя бы полгода, пока не стихнет вся эта вакханалия вокруг имени Блумберга. Но в идеале конечно лучше молчать всю оставшуюся жизнь. Это, кстати, прежде всего в ваших личных интересах. Иначе начнут проверять, как именно погиб банкир Блумберг, и неизбежно выйдут на вас, а это может очень не понравиться людям, которые сегодня преследуют вашего патрона.

– Вы думаете, они и после его смерти не успокоятся? – заволновалась девушка.

– Пока не знаю. Но Сергей Леонидович, похоже, придумал единственный способ, чтобы улизнуть от их рук.

– Что мне нужно делать? – решительно спросила она.

– Ничего. Просто нужно вести себя естественным образом. Я еще не узнал, что вы думаете о жене своего шефа.

– А при чем тут это?

– Просто интересно.

– Она красивая и умная женщина. Очень сильная, волевая, как все южанки. По-моему, Сергей Леонидович даже немного ее боится.

– Вы не были свидетелями семейных ссор?

– Нет, не была. Лейла Махмудовна все тонко чувствует. Да и сам Сергей Леонидович не дает ей поводов для беспокойства.

– Понимаю. Можно, я задам один не слишком приличный вопрос?

Она опустила голову, словно догадываясь, о чем именно он хочет спросить. Но промолчала, выражая этим свое согласие.

– Вы были с ним близки?

– Два-три раза, – тихо сказала она, – в самом начале. А теперь мы просто друзья.

– Надеюсь, таковыми и останетесь, – подвел итоги Дронго. И в этот момент в кабинет вошел сам банкир.

Увидев его, Лариса вскочила на ноги.

– Сиди, – устало махнул Блумберг рукой. – Не понимаю, – сказал он, опускаясь в кресло, – просто ничего не понимаю. Звонил Марков уверял меня в своей любви. А сам приехать якобы не может. Возможно, ему стало известно о начавшихся проверках.

– Он как крыса, – зло сказала Лариса. – Бежит с тонущего корабля.

– Да, – вздохнул Блумберг и, посмотрев на Дронго, добавил: – А вы еще сомневаетесь, нужно ли мне исчезать. По-моему, я и так слишком засиделся в этом банке. Вам нужен еще кто-нибудь для беседы?

– Нет. Спасибо. Мне казалось важным узнать настроение каждого перед столь важной операцией. Я уже сделал это. Если можно, я хотел бы поговорить с вами наедине.

Лариса понимающе кивнула и вышла из кабинета.

– Красивая девушка, – заметил Дронго. – У меня к вам, Сергей Леонидович, просьба. Под жилет со взрывпакетами наденьте бронежилет.

– А это для чего?

– Не знаю. Но у меня какие-то неприятные предчувствия. Я бы не хотел объяснять сейчас более подробно. Просто наденьте два жилета. И никому, ни одному человеку не говорите о втором. Он у меня в машине, я незаметно пронесу его в дом.

– Как я влезу в свой смокинг? – проворчал банкир. – Два жилета, один поверх другого, да я просто задохнусь.

– Жилет со взрывпакетами нужен только для маскировки, – пояснил Дронго, – для публики. А бронежилет – для вашей защиты.

– Вы все-таки думаете, что может произойти накладка?

Дронго пошел к дверям. И, уже взявшись за ручку, сказал:

– Я отвечаю за вашу жизнь, Сергей Леонидович. Давайте сделаем так, чтобы завтра вы уже были отсюда далеко. Но живым и здоровым.

И вышел из кабинета.

Гости прибывали с небольшим опозданием, что укладывалось в традиционные рамки приличия. Правда, в отличие от англичан, считавших допустимым задержаться не более чем на несколько минут, по российским стандартам опаздывать можно было от пяти минут и до бесконечности, ссылаясь на плохие дороги, автомобильные заторы, неотложные дела и даже досадную забывчивость.

Приехавшие толпились в гостиной, почти не обращая внимания на картину, висевшую на видном месте и специально освещенную дополнительными светильниками. Всех больше занимали светские сплетни, слухи о положении «ТРАСТ-банка» и его владельца.

Прием проходил на даче, и поэтому допускалась любая форма одежды, от официальных смокингов и роскошных вечерних нарядов до шерстяных свитеров грубой вязки и мягких джинсов.

Дронго, находясь среди гостей, внимательно следил за присутствующими, отмечая неестественное возбуждение Сергея Блумберга, нервное ожидание его супруги, бледность Кузнецова, напряжение Саида Сафарова, натянутость улыбок Ларисы Алтуниной. Все они волновались, но больше всех переживал внешне невозмутимый Дронго. Он уже обладал некоторой информацией об этой семье и доме и потому с большими опасениями ждал условных выстрелов. Иногда он выходил из гостиной к лестнице. Здесь на широком диване неподвижно и подозрительно покорно сидел Семен Григорьевич, готовый вбежать в гостиную по первому знаку. Игорь находился так же недалеко, и так же с волнением ждал условного сигнала. У дверей дома стояло сразу несколько охранников, которых иногда проверял сам Игорь, изредка выходивший на улицу.