Один из инспекторов остался наблюдать за домом, а другой отправился с докладом к комиссару. Тот занялся установлением личности домовладельца. Поиски вывели его на пенсионера, живущего в центре города, в двух шагах от собора Богоматери.
Короткая беседа со стариком окончательно убедила комиссара, что он держит в руках серьезную, если не основную, нить: три месяца назад коттедж был сдан внаем человеку, не имевшему ничего общего с описанным продавщицей универмага, но походившего как две капли воды на Жака Легреля!
После подписания договора и получения платы за три месяца пенсионер больше не интересовался домом, а Легрель дважды навещал его, чтобы сообщить, что его переезд задерживается.
Сделав вывод, что дом служил пристанищем для неизвестных и что те срочно выехали после убийства подставного лица, комиссар решил наведаться в дом.
Вместе с инспектором они взломали замок на входной двери, вошли внутрь. Электричество не было отключено. Это облегчило осмотр, и они быстро установили, что здесь жили по меньшей мере два человека.
Методический обыск всех комнат дал полиции интересные документы.
Один из них яростно атаковал феодализировавшихся московских коммунистов, критиковал их оппортунизм, «рабское» соглашательство на мирное сосуществование и энергично защищал правоту доктрины, созданной Мао-Цзэдуном.
Имелись и другие брошюры того же направления и связка листовок, излагавших программу действий прокитайски настроенных коммунистов. Среди приказов на видном месте находился следующий: «Необходимо всеми имеющимися способами мешать коммерческим связям Запада и СССР».
Автор открыто призывал к саботажу на предприятиях, производящих оборудование для Советского Союза, к забастовкам докеров, осуществляющих погрузки, и — верх макиавеллизма — к «поддержке правых организаций, выступающих против поставок в страны — члены СЭВ».
Читая это, Жаклен отрывисто рассмеялся. Теперь он понял, откуда черпали вдохновение саботажники!
Было еще одно доказательство, правда, негативное, роли, сыгранной обитателями коттеджа в убийстве Легреля: все товары, купленные мнимым Сансини в универмаге, лежали на месте, кроме складного стула...
Однако Жаклен не смог составить четкого представления о террористах: они не оставили никакого предмета, ни одного документа, который позволил бы полиции определить их обычное место жительства.
Комиссар и его подчиненный попытались, без особой надежды, снять отпечатки пальцев. Они нашли несколько следов на дверных ручках и оконных форточках.
Два часа спустя Жаклен поделился своими открытиями с Копланом. Тот попросил сделать ему фотокопии документов и в начале ночи выехал в Париж.
Когда Коплан вошел в кабинет, Старик убирал папки в металлический сейф. Он распрямился, и трубка, зажатая в мощных челюстях, нацелилась на вошедшего. В его серых глазах мелькнул огонек интереса.
— Я ждал вас вчера, — произнес он, не разжимая зубов и с картонными папками в руках.
— Пока я был в Меце, произошло новое событие, — ответил Коплан. — Оно, несомненно, вытянет следствие из болота.
Старик медленно положил папки на угол стола, вытащил изо рта трубку.
— На Ке д'Орсей теряют терпение. Вы не привезли более конкретных доказательств?
По лицу Коплана скользнула тень улыбки.
— Наш посол может сказать в Кремле, что виновный уже заплатил за свое преступление, — проговорил он. — Это будет не очень далеко от истины.
Чувствуя одобрение Старика, Коплан вынул из портфеля ксерокопию записки Легреля и положил ее перед шефом, уточнив:
— Это фальшивка. Его ликвидировали сообщники.
Старик быстро прочитал текст, потом невозмутимо взглянул на подчиненного.
— Он работал ночным сторожем на «Каблометалле», — объяснил Коплан. — Другие документы еще более подкрепят слова нашего дипломатического представителя...
Он достал снимок, сделанный в морге перед вскрытием, копии найденных в коттедже листовок и вполголоса добавил:
— Подразумевается, что это обнаружено в доме саботажника.
Старик тяжело опустился в кресло и просмотрел бумаги, не читая их целиком. Чтобы войти в курс дела, ему хватало одной-двух фраз. Лицо оставалось невозмутимым.
— Документы сделают свое дело, — заключил он. — А теперь, Коплан, что произошло на самом деле?
Тот сел и неопределенно развел руками.
— Действовали профессионалы. Но идет ли речь об отдельной операции, направленной исключительно против «Каблометалла», или только о первой акции подрывной организации? Я не знаю... Сейчас невозможно даже узнать, принадлежат ли они к французской группе или к иностранной.
Читать дальше