Эдвард Айронс - Задание - Нидерланды

– Я буду осторожен, – пообещал Дарелл, засовывая конверт в тот же самый карман, где лежала карта, так интересовавшая Кассандру.

Флаас вздохнул.

– Это почти безнадежная задача – разыскать под водой бункер, который затопили больше пятнадцати лет назад. Лаборатория такого типа безусловно должна быть воздухо– и водонепроницаемой, чтобы вирус сохранил свою эффективность. Она может оказаться в любом месте. Мы не нашли о ней никаких официальных сведений, несмотря на отчаянные поиски в старых документах времен войны. Но известно, что до бункера добрались, что его вскрыли, и одну из культур вируса забрали и использовали, чтобы убить рыбаков в Доорне. Потому его необходимо найти вновь. И если сделка почему-то сорвется, ваша задача будет заключаться в том, чтобы найти его – и сделать это быстро. – Флаас глубоко вздохнул. – Быстро, вы понимаете?

– После того, как все было затоплено во время войны, – сказал Дарелл, – там поменялась топография.

– Вы правы. И земля еще не полностью осушена. Вот почему ваша задача так сложна.

– Каким временем я могу располагать, если сделка с Уайльдом сорвется?

Инспектор Флаас встал и потушил свою вонючую сигару.

– Как я уже сказал, в правительстве есть люди, настроенные на решительные действия. Они считают, что угроза исходит от небольшой группы безумцев – в конце концов, может быть всего лишь одного-двух человек. Эту фракцию не удастся сдерживать слишком долго. Вы знаете, у нас, голландцев, давняя традиция сопротивления угрозам, террору и шантажу. А традиции следует оберегать. В вашем распоряжении сорок восемь часов для заключения сделки, господин Дарелл. Либо вы получите вирус в обмен на документы швейцарского банка, либо вынуждены будете сдаться, действуя на свой собственный страх и риск. Мы знаем, вы бы не хотели, чтобы все это попало в чужие руки, и можем вас понять. Но мы не можем до бесконечности рисковать жизнями голландцев.

– Что вы собираетесь предпринять через сорок восемь часов?

– Вам предложат покинуть Нидерланды.

– А потом?

– Потом в северных провинциях начнется охота, чтобы очистить это логово сумасшедших раз и навсегда.

– А как насчет риска распространения чумы?

Инспектор Флаас неторопливо кивнул.

– Боюсь, что он существует.

Почти целый час после ухода Флааса Дарелл просто сидел и ждал. Он сидел в полной темноте, так что наблюдатель снаружи мог бы решить, что он отправился спать, потягивал крепкий голландский джин и надеялся, что О'Кифи позвонит ему и успокоит насчет тела Пита. Но звонка не было, и джин не помогал. Час спустя Сэм встал и, воспользовавшись лестницей вместо лифта, выскользнул из отеля через черный ход.

Было заполночь, и эта часть Амстердама стала тихой, темной и сонной. Наслаждаясь ночной прохладой, он не спеша, держась в тени деревьев, окаймлявших каналы, направился пешком к центру города. В какой-то момент ему показалось, что за спиной слышны легкие шаги преследователя; он присел на скамейку, закурил и так просидел минут двадцать, но никто не появился. Дарелл не думал, что Флаас установил за ним слежку. К тому же за черным ходом отеля "Спаанягер" никто не наблюдал. И он пошел дальше.

Антикварный магазин ван Хорна на Кюпплейн, 45 был заперт, а окна закрыты ставнями. Канал, у которого днем играли дети, в это ночное время был темным и пустынным. Дарелл прошелся до дальнего угла, пересек мостовую и вернулся обратно по противоположной стороне узенькой улочки. Дома были погружены в свои средневековые сны. Ни на канале, ни на Кюпплейнстраат никакого движения. Верхние окна дома ван Хорна также были погружены в темноту. Ничто не говорило о том, что О'Кифи все еще находится здесь. Дарелл нашел скамейку возле пристани, на которой днем высаживали туристов, устроился в глубокой тени и стал разглядывать дом ван Хорна.

Дарелл инстинктом игрока понимал, что какими бы достоинствами не обладал человек, добивающийся совершенства в своем деле, очень часто все решает случай. Он никогда на него не полагался, но никогда не удивлялся случайному повороту событий. Он просто принимал происходящее и старался его использовать, неважно, хорошо оно было или плохо. Можно было быть очень терпеливым, чрезвычайно высоко квалифицированным во всех тонкостях искусства шпионажа, обладать блестящим умом – но если удача от игрока отворачивалось, работа становилась тяжелой, грязной и очень часто от ее результата уже не было никакой пользы отделу "К".