Эдвард Айронс - Задание - Нидерланды

Она отшвырнула платье в сторону, пытаясь изобразить ярость.

– Мы опять возвращаемся к этой ерунде? Я же сказала, что ходила в дом Пита ван Хорна по делу.

– Ты же не шлюха, – резко бросил он.

– Но ты... но я...

– Дилетант всегда себя выдаст. Профессиональная проститутка давно бы уже зажала мои гульдены в своем маленьком потном кулачке. Настоящая профессионалка прекрасно знает, что нельзя до такой степени доверять мужчине.

– Но ты... ты мне показался симпатичным, – нерешительно выдавила она, покосилась на него, улыбнулась и быстро шагнула ближе.

Это должно было послужить предупреждением, и вполне достаточным. Но когда Дарелл повернулся к входной двери, девушка, назвавшая себя Кассандрой, неожиданно вскрикнула и бросилась на него, обвила его теплыми ногами и руками, слившись с ним в нерасторжимый клубок, так что он покачнулся и остановился. Она оказалась неожиданно очень сильной и злобной. Он ощутил движение воздуха, когда дверь распахнулась и раздался шум торопливых шагов. Двое мужчин, – подумал он со злостью, оторвал руку девушки от своей шеи, изогнулся, доставая пистолет...

Дарелл только мельком смог увидеть появившихся мужчин до того, как она ударила его бронзовым идолом. Их действительно было двое: один крупный, мускулистый и толстый, другой – маленький, почти подросток, похожий на мышонка и потрепанный. Единственной общей их приметой была одежда: оба были в темных свитерах и широких штанах из грубой бумажной ткани, типичной одежде матросов. Он успел запомнить только эту мгновенную картинку, так как ощутил сильную боль в затылке. И когда уже падал, у него опять посыпались искры из глаз, так как в этот момент его ударили второй раз.

Как в тумане он услышал злой, срывающийся голос девушки:

– Слишком много вам понадобилось времени, чтобы сюда добраться!

– Мы ничего не могли поделать, мадам, – начал оправдываться толстый. – Что нам делать...

– Можете убить его, мне наплевать! – резко бросила она.

Дарелл попытался приподняться, но руки и ноги у него были словно свинцовые. Он почувствовал, как голова его свалилась на сторону, челюсть коснулась плеча, и понял, что снова оказался в дураках.

Последнее, что он запомнил, распластавшись на грязном полу, была острая неожиданная боль между ребер, и причиной этой боли мог быть только высокий каблук – шпилька девушки, которым та зло его пнула.

Они отобрали его пистолет и просмотрели документы, хотя это и не имело большого значения. Даже в нынешнем своем состоянии он бы мог использовать кое-какие приемы, чтобы вернуть себе свободу. Но это ничего не давало. Лучше уж идти до конца, – подумал он, – по крайней мере до последнего решающего момента.

Оказалось, что его в буквальном смысле слова ожидает прогулка. Толстый матрос с молодым помощником вытащили его по скрипучей лестнице черного хода на улицу и без особых церемоний швырнули в автомашину. Девушка вышла с ними. Она заговорила с мужчинами, но не по-голландски, а по-немецки, и те подобострастно ей поддакивали. Затем толстяк допустил ошибку, обратившись к ней "фрау фон Витталь".

– Заткнись, идиот, – взорвалась она.

– Но я...

– Подумай, что будет, если он слышал мое имя?

– Мадам, он без сознания. Я готов в этом поклясться.

– Ну, в любом случае это было непозволительной глупостью, Эрик.

– Да, мадам. Нам его убить? – Толстяк Эрик, нога которого стояла на шее Дарелла, спросил это так буднично, словно интересовался, какое вино следует подать на стол.

– Думаю, не стоит. Он уже может говорить?

– Его можно заставить говорить, мадам.

– Я знаю, – продолжала девушка задумчиво, – что он взял карту из дома Пита ван Хорна.

– Я обыскал его. Карты у него нет.

– Стало быть, он где-то ее оставил. Вам следует его об этом спросить как следует.

На основе тех звуков, которые до него долетали, Дарелл смог предположить, что его вывозят из города, но направление определить не мог. Однако вскоре он безошибочно почувствовал запахи гавани, затем запах цветов и наконец специфический привкус соленой воды. Машину вел молодой матрос, а Кассандра сидела впереди рядом с ним. Дарелл продолжал делать вид, что лежит без сознания, что было не так уж трудно. Чувствовал он себя так, словно толстяк пытался открутить ему голову.

Когда привкус соленой воды стал еще сильнее, машина остановилась. Двери со стуком открылись. Дарелла вытащили наружу и он открыл глаза. Видно было сверкающее в лунном свете море и слабые отблески огней Амстердама на юге. Девушка стояла сбоку. Недовольно надув губы, она взглянула на него исподлобья.