Борис Акунин - Квест. Tutorial

— Разве наш институт занимается темой наследственной гениальности?

То есть само по себе это было бы неудивительно. В Ротвеллеровском институте имелось бог весть сколько подразделений, филиалов и исследовательских центров, в том числе строго засекреченных. Но, если Норда пригласили на работу из-за статьи о гениальности, то почему он все эти годы занимался совсем другим?

— Нет, я не финансирую исследований в этой области, — строго сказал Джей-Пи. — Во-первых, они глубоко аморальны, ибо неминуемо ведут к разделению людей на категории различной ценности. Вы тогда совершенно справедливо, хоть и чересчур пылко, обрушились на вашего тезку за его теорию. Ее прямое следствие — нынешнее повсеместное увлечение евгеникой. Известно ли вам, что в некоторых штатах уже вовсю применяется насильственная стерилизация людей, которые по мнению медицинских комиссий не должны иметь потомства? Кто это решает? Господь Бог? Нет, это решает ограниченный и тупой чиновник, которому кажется, что он выпалывает сорняки с грядки под названием «человечество». Погодите — не за горами время, когда в цивилизованных странах начнут выводить особо ценные подвиды homo sapiens, как разводят племенной скот!

— Да, я читал, что такого рода идеи обсуждаются германскими генетиками.

— Гениальность по принципу естественного отбора — это мерзость!

Восковые ноздри Ротвеллера сердито раздувались, глаза метали молнии. Выходит, долгожитель не утратил способности к сильным чувствам. Гальтон преисполнился к старцу еще большим почтением.

— Вы сказали «во-первых», — осторожно напомнил он.

— А во-вторых, эта тема не интересует меня и в научном плане. На нынешнем этапе она бесперспективна, — отрезал Джей-Пи, уже совершенно успокоившись. Должно быть, огня, еще сохраняющегося в этом старом сердце, на долгий взрыв эмоций не хватало.

После такого заявления Норд просто растерялся. Если мистер Ротвеллер считает разработку этой темы во-первых безнравственной, а во-вторых научно бесперспективной, тогда… Тогда вообще ни черта не понятно.

Гальтон смотрел на магната, ожидая пояснений. Однако Джей-Пи заговорил совсем об ином.

— Вы следите за тем, что творится в мировой экономике? Нет? А напрасно. Наша страна, а вместе с нею все так называемые передовые страны переживают тяжелейший кризис.

— Ну, это я знаю, — рискнул вставить Норд. — Газеты я все-таки читаю. «Черный вторник» на бирже и всё такое…

— Ничего вы не знаете! Сидите и слушайте! — прикрикнул на него богатейший предприниматель планеты. — Мы на пороге пропасти. Мои эксперты — а это лучшие в мире специалисты — подготовили закрытый доклад. Прогнозы чудовищные! В течение ближайших трех лет индекс Доу-Джонса снизится на 90 %. В США закроется не менее 9 тысяч банков. Обанкротится две трети всех предприятий. Объем производства скатится на уровень 1910 года. А в разоренной войной Европе дела обстоят еще хуже.

Хоть Гальтон и мало что смыслил в экономике (не его специальность), но цифры его ошеломили.

— Всё так плохо?

— Хуже, чем плохо. Если бы кризис и депрессия распространились на весь мир целиком, это было бы полбеды. Но есть зона, которая не только обладает иммунитетом против этой болезни, но еще и развивается невиданными темпами. Это Советский Союз. Вы слышали об их Пятилетнем плане? Ну разумеется, нет. А между тем это совершенно исключительная затея. К 1933 году в отсталой, разрушенной стране введут в действие полторы тысячи новых заводов, пустят в разработку гигантские топливные бассейны, проведут тысячи километров железных и шоссейных дорог. Планируется увеличение национального дохода и объема производства на сто процентов!

— Такого не бывает. Это прожектерство, — снисходительно заметил Гальтон.

— Первые два года пятилетки уже выполнены. Годовой темп прироста промышленной продукции превысил 20 %. А это значит, что Pyatiletka (так они называют свой дерзкий план) почти наверняка будет осуществлена досрочно.

К чему клонит старик и зачем рассказывает всё это малозначительному сотруднику, было совершенно непонятно. А беседа вдруг взяла и нарисовала новый зигзаг.

— Большевики не просто строят индустриальную державу. Они строят новый мир и новое общество, подобное безукоризненно функционирующему муравейнику.

— Прошу извинить, сэр, — не выдержал Гальтон, почитавший прямоту одним из главных достоинств человеческого общения. — Я что-то не возьму в толк, какое отношение имеют русские большевики и их намерения к моей работе в Институте?