Джеймс Сигел - Кружным путем

– Где ребенок? – повторила она, обводя все углы орлиным взглядом агента по недвижимости. Что ж, она и была им.

– Возникла проблема, – начал Пол, готовый выложить версию, которую сочинил для общего пользования вместе с Майлзом.

– Проблема? Что за проблема? Где Джоанна?

– В Боготе.

Лиза откинула за плечи белокурые волосы. Она была из тех жительниц Ист-Сайда, кому случилось перебраться через парк, [58] – они были рождены для больших денег, но те вдруг иссякли, однако дамы по-прежнему выглядели вполне кредитоспособными.

– Виза Джоэль не в порядке.

– Что значит «не в порядке»?

– Это значит, что она не действует и мы не можем вывезти ребенка из страны.

– Ох, Пол, это же ужасно! И что теперь будет? Что вы собираетесь предпринять?

– Пытаюсь решить проблему с этого конца. – Начав рассказ, Пол понял, что их выдумка оказалась вполне работоспособной. О себе он не мог этого сказать: усталость успела проникнуть в самые кости.

Лиза это почувствовала, снова обняла и на несколько секунд дружески прижалась к нему.

От нее пахло домом.

Когда Джон возвратился с работы, Лиза позвонила няне, и они с мужем принесли бутылку каберне.

Как было хорошо снова увидеть Джона.

И как ужасно.

Он был его закадычным другом. Они столько времени провели в барах Вест-Сайда, что теперь и не вспомнить. Обсуждали сложности процесса зачатия. Джон его подбадривал и не раз помогал опохмелиться после подпития.

И как бы Пол ни обрадовался, увидев его лицо, он страшно смутился, потому что приходилось лгать другу.

Детали требовалось сочинять на ходу и соединять так, чтобы получалась внятная, убедительная и абсолютно логичная картина. Хитрость заключалась в том, чтобы подмешивать в рассказ правду и таким образом создавать впечатление естественности. И Пол вспоминал о дочери все, что мог. Два стакана вина не слишком в этом помогали.

Ничто не облегчало чувства вины. Или страха.

Особенно трудно давалась ему беззаботная болтовня о Джоанне – словно жена просто-напросто ждала его в гостиничном номере. Это казалось Полу невероятно бессердечным. В той комнате, где ждала его Джоанна, не было телефона – она не могла поднять трубку и заказать себе в два часа ночи гамбургер с жареной картошкой. Если еще ждала…

В чащобе лжи Пола подстерегали скрытые ловушки.

– Ради Бога, дай мне ее номер телефона! – попросила Лиза. – Сто лет с ней не болтала!

– Звонить из Боготы очень дорого, – принялся выкручиваться Пол. Десятиминутный разговор из «Эспланады» с Нью-Йорком стоил ему 62 доллара 48 центов.

– Я ей сама брякну, – перебила его Лиза. – Давай номер.

– Надо найти. – Он тянул время.

Возникла пауза: гости решили, что он поступит именно так, как сказал, – пойдет искать номер.

И ждали.

– Что-то я устал, – вместо этого сказал Пол. – Обещаю, загляну к вам чуть попозже.

Джон и Лиза нехотя поднялись. Обняли его и просили, не раздумывая, обращаться, если они могут что-то для него сделать.

Пол не мог заснуть.

И позвонил Рейчел Гольдштейн. Он все еще надеялся, что она сможет вывести его из тупика.

– Слушаю, – ответила вдова, после того как он представился.

– Хотел убедиться, что вы в порядке.

– С какой стати?

– Как это «с какой стати»?

– Мы едва знакомы. Я ценю вашу заботу. Но я озадачена вашим участием. Вы не родственник и не друг…

– Я чувствую себя другом, – заявил Пол и не солгал. В этот момент ему казалось, что Майлз – его единственный друг на земле.

Рейчел не стала с ним спорить.

– Держитесь? – продолжал допрашивать Пол.

– Держусь. Восемнадцать лет я пробыла замужем, и вдруг оказывается, что я вовсе не знала своего супруга. Что еще остается делать?

Должно быть, в комнату вошел один из ее сыновей, потому что Рейчел быстро проговорила:

– Со мной все в порядке, Пол. Я прекрасно себя чувствую. – Затем послышался стук закрываемой двери, и она продолжала: – Что он был за человек? Вот какой вопрос меня мучает. – Ее голос стал невыносимо грустным. – Каким мне его помнить?

– Таким, каким хотите. Разве в этом есть что-нибудь плохое?

– Таким, каким хочу? – отозвалась Рейчел и еще раз повторила фразу, то ли усмотрев в ней некий смысл, то ли высмеивая его глупую сентиментальность.

Повисла пауза.

– Одного я все-таки видела, – наконец проговорила она.

– Кого видели?

– Ребенка. Вчера вы меня спрашивали, не видела ли я кого-нибудь из взятых на воспитание детей. Помните?