Джеймс Сигел - Кружным путем

Но Галина видела его там.

Каждый раз, одурманенная спиртным или лекарствами, прописанными очередным врачом, она снова и снова представляла себе: именно Риохас орудовал ножом, брызгал кислотой и душил ее дочь до смерти.

Всегда присутствовал там.

Когда Галина закончила, Джоанна не нашлась, что сказать. Сидела и оторопело молчала.

И только когда колумбийка поднялась, попрощалась и собралась уходить, сообразила, что в ее рассказе чего-то недоставало.

– А как же София? – поколебавшись, спросила она, потому что боялась услышать ответ. – Что произошло с вашей внучкой?

Галина остановилась на пороге.

– Умерла. Как и ее мать.

Был и еще вопрос: каким образом смерть Клаудии привела Галину в ФАРК? Но Джоанна не спросила. Надо как следует подумать, и она сама сумеет догадаться.

Когда Галина ушла, она свернулась на полу, закрывая своим телом Джоэль, чтобы с той не случилось ничего непоправимого.

Снаружи это было похоже на гараж. Большие желтые буквы призывали: «Вызови такси».

Только это был не гараж.

Не было здесь никаких такси.

И никаких шоферов.

Были темные коридоры, которые, казалось, вели в никуда. И большое помещение с едва заметными масляными пятнами на полу. Может быть, когда-то здесь действительно был гараж такси, но только не сейчас.

Сюда и привел Пола натуралист-орнитолог.

Он препроводил его вниз по лестнице, крепко держа за руку, запихнул в машину с полированными стеклами, и безликий водитель вывез его из центра. «Куинс», – подумал Пол. Бескрайний, неизведанный район, который манхэттенцы, направляясь в Ист-Энд, как правило, пересекают без остановки, если только не задерживаются на бензозаправке.

– А вы наблюдаете не за птичками, – заметил по дороге Пол.

– Да, – согласился орнитолог. – За другими объектами.

Полу потребовалось некоторое время, чтобы понять, что его подвергают допросу.

Его спрашивали, а он почему-то отвечал. Допрашивающих было двое. Через некоторое время Пол заметил, что один из них все время держался вне поля зрения, прямо за его спиной, а вопросы они задавали попеременно, подменяя друг друга, как волейболисты на площадке, играющие то у сетки, то на подаче. Пол решил, что такая тактика рассчитана на то, чтобы его запугать. Ведь тот, кто прятался сзади, мог сделать все, что угодно. И ему захотелось сказать им, что незачем так стараться, – он и без того основательно напуган.

Когда они вошли в гараж, орнитолог накинул на себя синюю виниловую куртку. Нет, «накинул» – это не то слово. Он покрыл себя ею, словно чемпион «Мастерз», демонстрирующий победный зеленый цвет. На куртке красовались буквы АКН, каждая величиной с полфута. Пол подумал, что таким он врывался в двери где-нибудь в испанском Гарлеме. Но, вламываясь в дверь его кооперативной квартиры в Верхнем Вест-Сайде, орнитологу было вовсе ни к чему афишировать принадлежность к данной организации.

– Ну, Пол, знаешь, что это значит? – спросил агент.

– Да… Администрация по контролю за соблюдением закона о наркотиках… [54]

– Неверно.

– Так ведь… А… К…

– Неверно.

– Я думал, АКН…

– Неверно. Здесь сказано: «Пол спекся».

«Сущая правда», – подумал Пол.

– Могу я позвонить?..

– А почему спекся? – перебил его орнитолог. – Способен догадаться?

– Нет… Да…

– Так нет или да?

– Извините, могу я позвонить своему адвокату?

– Адвокату? Конечно. Например, Майлзу Гольдштейну. Майлз ведь адвокат? – Он снял очки и вместе с ними отбросил всякую схожесть с мягким ученым-орнитологом.

«Я наблюдаю за другими объектами». Точнее не скажешь.

– Пол, я задал тебе вопрос. Может быть, ты не знаком с порядком допроса в АКН? Так я тебе объясню: мы спрашиваем, ты отвечаешь. Все очень просто. Я ясно выразился?

Пол кивнул.

– Грандиозно! Великолепно! Эй, Том, помнишь, о чем я спросил Пола? – Он обращался к человеку, который маячил где-то за стулом. Пол повернулся, чтобы посмотреть на него, но тут же почувствовал тяжелую руку – стоявший за спиной нажал ему на плечо и принудил сесть прямо.

– Ты спросил его, был ли Майлз адвокатом.

– Да, он адвокат…

– Неверно! – перебил Пола орнитолог.

– По делам усыновления…

– Неверно!

– Мы обратились к нему, потому что…

– Неверно! Майлз Гольдштейн не адвокат.

Пол пожал плечами и что-то сбивчиво пробормотал. Он чувствовал себя студентом, который никак не может угадать правильный ответ.