Джеймс Сигел - Кружным путем

По утрам один из охранников заходил в комнату и освобождал ее от цепи, и Джоанна почти не дышала, пока этот ритуал не завершался. Только тогда она могла быть уверена, что проживет хотя бы до обеда. И начинала ждать времени кормления. Эта жизнь от часа до часа ее совершенно измучила. Джоанна постоянно нервничала, часто плакала и, случалось, подолгу не могла унять дрожь.

Когда она сказала Галине, что не сомневается – Маруху и Беатрис убили, та покачала головой и ответила:

– Нет, их отпустили.

– Неправда, – возразила Джоанна. – Я видела у Томаса четки Марухи. Она никогда с ними не расставалась. В тот вечер, когда они исчезли, охранница выключила новости. А на матраце появилось кровавое пятно.

Но Галина больше ничего не хотела слушать. Она была глуха к ее словам.

Это сводило с ума. Джоанне становилось дурно.

Но она поняла: пытаться говорить с Галиной о некоторых вещах – все равно что обращаться к стене. А она прекрасно знала, что это такое, потому что теперь, когда рядом не было подруг, разговаривала со стенами. Ей казалось, что это менее безумно, чем говорить сама с собой.

Иногда стена превращалась в знакомого человека. Пола. Джоанна пыталась представить, где он теперь. В тюрьме за контрабанду наркотиков? Мертв? Когда она совсем задыхалась от страха, то сажала его перед собой и рассказывала, что произошло с ней за день.

Иногда Пол задавал ей вопросы.

«У тебя что-то случилось?»

Да, убили моих подруг.

«Может, ты ошибаешься?»

Нет, в тот день, когда они исчезли, я обнаружила на матраце кровь.

«Наверное, одна из твоих подруг порезалась».

Крови слишком много. И еще – Маруха оставила здесь одну вещь.

«И тем не менее…»

Ты должен мне верить. Иногда мне кажется, что я схожу с ума. Но я абсолютно нормальна.

«Я тебе верю».

Я боюсь. Боюсь каждый день.

«Мужайся. Ты же Зена, моя королева воинов. Помнишь? И еще: я за тобой приду».

Когда? Я хочу домой.

«Скоро, моя дорогая».

Когда же?

«Скоро».

Она спросила Томаса о четках.

– Маруха отдала их вам, когда вы ее освободили?

Томас не ответил и подал ей четки.

Джоанна стала присматриваться, как запирается дверь: ключ поворачивался снаружи и приводил в движение небольшой язычок замка. Старый деревянный косяк был изъеден жучками. Вот и все запоры.

Она сняла с нитки одну пробковую четку – бусинка была податливой, как полузастывшая глина.

И когда Галина выводила ее на кормление Джоэль, засунула кусочек пробки в замочную скважину и вдавила большим пальцем.

Вечером охранница закрыла за ней дверь и исправно повернула ключ в замке. Джоанна прислушивалась, ожидая предательского щелчка. И не услышала.

Ее охватило возбуждение. Обдало жаром, как после глотка старого коньяка в холодный день.

Чтобы вырваться из тюрьмы, Беатрис нарисовала на потолке звезды, но ее убили в постели.

Беатрис было легче.

А она прикована к стене и не может уйти без ребенка.

Возник вопрос – что делать? Утро приходило за утром, Джоанна просыпалась, однако у нее не возникало ни единой мысли, как совершить побег. Она не стала обсуждать стратегию со стенами. Решила так: сделает первый шаг; если получится, пойдет дальше.

Но выход наметился сам собой. Случилось нечто такое, что устраняло два самых серьезных препятствия.

Снова заболела Джоэль.

На этот раз она довольно сильно простудилась – рассопливилась, стала капризничать, у нее слегка поднялась температура.

Джоанна попросила Галину, чтобы девочку оставили с ней. Не на час или на два, а на всю ночь, как в тот раз, когда Джоэль подхватила воспаление легких и Джоанна всю ночь ходила по комнате с дочерью на руках.

Галина согласилась.

Тогда она попросила еще об одном. Нельзя ли снять с нее цепь? На случай если девочку придется убаюкивать? Надо будет носить ее по всей комнате. А перемещаться гораздо удобнее, если человек не прикован к радиатору.

Галина заколебалась.

Джоанна продолжала упрашивать, и няня пообещала поговорить с охраной.

В тот вечер дежурил Томас. Возможно, после того, как Джоанна проявила религиозность и взяла у него четки, он стал относиться к ней лучше. А может быть, хотел загладить вину за убийство ее подруг? «Хорошо, – согласился он. – В эту ночь никаких цепей».

Когда Томас закрывал за собой дверь и поворачивал ключ в замке, Джоанна затаила дыхание.

Щелчка не последовало.

Вот оно. Она сделала первый шаг. Затем последовали второй и третий. Джоанна подошла к двери. Она так мучительно манила к себе.