Стивен Хантер - Второй Саладин

Он продолжил подъем. С вершины открывался вид на Тусон. Город был возведен на песке, в котловине, и со всех сторон окружен горами. В центре виднелось несколько высотных зданий, но большей частью это были хлипкие новостройки. Никакого сравнения с Багдадом, невообразимо древним городом на великой реке.

«Такова воля Всевышнего, – подумал он, – и я добрался».

Он вспомнил о Джарди, о танке, о своем сыне и о том, зачем он в Америке, и заплакал.

Он проснулся на рассвете. Открыл рюкзак, сдвинул пистолет в сторону и отыскал запасную рубаху, белую, на кнопках. Натянул ее.

Его хорошо подготовили. И серьезно предостерегли.

«Такого, как в Америке, ты не видел нигде. Женщины там разгуливают с полуголым задом и грудью. Еда и огни повсюду, повсюду. Машины, столько машин, что даже и не представить. И все спешат. Все американцы вечно спешат. Но в них нет страсти. В любом турке есть страсть. У турок, мексиканцев и арабов страсти кипят. Но американцы куда хуже, они ничего не чувствуют. Они двигаются, как будто во сне. Им плевать на своих детей и женщин. Они говорят только о себе».

«Все это ослепит тебя. Жди этого. Мы никак не можем подготовить тебя к потрясению. Даже маленький американский городок – спектакль. Большой же – словно фестиваль всех людей земли. Но помни: гротеском Америку не удивить. Никто ничего не заметит, не скажет, не обратит на тебя никакого внимания. Никто не станет спрашивать у тебя документы, если ты будешь осторожен. Тебе не понадобятся ни пропуска, ни удостоверения. Лицо – вот твой паспорт. Ты сможешь пройти куда угодно».

Улу Бег прокручивал в голове этот разговор, когда на рассвете спускался с последней горы на дорогу. Он шел быстро. Ему предстояло преодолеть всего несколько извилистых миль. Мимо проносились машины, не обращая на него никакого внимания. Вскоре на каждом шагу стали попадаться дома, маленькие коробочки из шлакоблоков посреди песка и кустарников. У каждого дома стояли машины, возле некоторых суетились отъезжающие на работу люди.

Улу Бег шагал по улице. Он задержался прочитать надпись на дорожном знаке. Она гласила: «Автомагистраль». Он поравнялся с группой людей, толпившихся на углу. Подошел автобус, пассажиры забрались внутрь. Он прошел еще несколько кварталов и снова увидел туже самую картину. На третьем углу он сам сел в автобус.

– Эй, пятьдесят центов, – сердито окликнул его водитель.

Улу Бег пошарил по карманам. Его предупреждали об этом. Пятьдесят центов – это две монеты по четвертаку. Он нашел мелочь, бросил ее в коробочку, устроился на свободном сиденье и поехал по шоссе к центру города.

Неподалеку от автовокзала он сошел и принялся приглядывать отель.

«Всегда останавливайся неподалеку от автовокзалов. В небольших местечках, с грязными комнатами, недорогих. Но в отелях, только в отелях. В мотеле обязательно поинтересуются, где твой автомобиль. Придется объяснять, что у тебя его нет. Начнутся расспросы, как да почему. Они решат, что ты псих. В Америке человек без автомобиля – дикость. Автомобиль есть у каждого».

В обшарпанной части города, напротив мексиканского театра, он нашел гостиницу, как нельзя лучше отвечающую его требованиям. Она называлась «Конгресс» и располагалась между железнодорожным и автобусным вокзалами. Отель представлял собой четырехэтажное здание с книжным магазином, парикмахерской и лавкой, торгующей ювелирными украшениями.

Он вошел в сумрачный вестибюль, выкрашенный коричневой краской.

Тучная дама подняла на него глаза, когда он подошел к стойке регистрации.

– Да?

– Комнату. Сколько?

– Десять сорок, дорогуша. С телевизором и ванной.

– Да, хорошо.

– Подпишите вот здесь.

Он быстро подписал.

– На день? На два? На неделю? Мне нужно записать.

У нее было припудренное спокойное лицо.

– Дня на два-три. Не знаю точно.

– А, и вот еще что, золотце. Вы позабыли указать, откуда вы. Вот здесь, на бланке.

– Ах да, – спохватился Бег.

Он знал, что напишет. Ему вспомнился единственный американец, которого он знал. Джарди. Где вырос Джарди?

«Чикаго», – вывел он.

– О, Чикаго. Чудесный город. – Она улыбнулась. – А теперь я должна получить с вас деньги, золотце.

Он протянул ей двадцатку и забрал сдачу.

– Поднимайтесь наверх. Вон по той лестнице. Потом по коридору. Ваш номер выходит во двор, там очень тихо.

Он поднялся по лестнице, прошел по темному коридору и отыскал свою комнату. Запер дверь. Вытащил из рюкзака «скорпион», положил его перед собой на кровать и стал ждать полицию.