Стивен Хантер - Второй Саладин

– Прекратить, – гаркнул Джарди.

Курдские автоматы умолкли.

– Давай уводить их отсюда, – крикнул Джарди Улу Бегу.

– Но, Джарди, – откликнулся Улу Бег, – там же оружие и трофеи.

– Нет времени, – отрезал Джарди. – Погляди на эту разведмашину.

Он ткнул в перевернутую русскую бронемашину во главе конвоя.

– Видишь антенны? Через несколько минут здесь будут самолеты.

И в этом тоже был весь Джарди: в разгар боя, под пулями, он хладнокровно отмечал, какие из машин снабжены рациями – и оценивал, какова их дальность и как скоро на сцене появятся «Миги».

Улу Бег поднялся.

– Отходим, – прокричал он.

Но было уже слишком поздно. В конце строя три человека выскочили из укрытия и бросились к подбитым бронемашинам, ликующе потрясая автоматами.

– Нет, – скомандовал Улу Бег. – Стойте…

Однако из строя вырвались еще двое, а остальные обернулись к нему и застыли в нерешительности.

– Назад! – рявкнул он.

– Придется их бросить, – сказал Джарди. – Истребители будут здесь через считанные секунды.

Но одним из нарушителей был Камран Бег, его двоюродный брат, который охранял маленького Апо.

Улу Бег увидел, как его родной сын выскочил из канавы и рванул вниз по склону.

– Что за дьявол? – начал Джарди. – Какого рожна ты…

– Я ничего не сделал. Я…

И тут они увидели танк. Русский «Т-54», огромный, как дракон. Он въезжал в теснину. Никогда прежде танки не забирались так высоко. Улу Бег смотрел, как бронированная махина ползет вперед на своих гусеницах, как приходит в движение орудийная башня. Он двигался неловко, даже нерешительно, несмотря на всю свою мощь.

– Ложись! – завопил Джарди за миг до того, как танк открыл огонь.

Снаряд накрыл первую тройку бегущих. Они исчезли в пламени. Другие бросились по склону вверх. Их скосила очередь из башенного пулемета.

Маленький мальчик неподвижно лежал в пыли.

Улу Бег рванулся к нему, но что-то прижало его к земле.

– Нет, – услышал он шепот над самым ухом.

Джарди выскочил из канавы и бросился вниз по склону. Автомат он бросил, и в руках у него был только реактивный гранатомет. Он несся, как безумный, не думая ни петлять, ни пригибаться. Несся прямо на танк.

Башня развернулась к нему. Землю вспахала пулеметная очередь, и Улу Бег уже видел, как пули впиваются в Джарди, но тот каким-то образом увернулся в туче пыли и рухнул навзничь.

Танк натужно пополз по склону к ним.

Курд понял, что им конец. Им не подняться обратно, танк расстреляет их. Танк. Откуда он взялся?

Он попытался собраться с мыслями. Но мог думать лишь о сыне, чье мертвое тело лежало на склоне, об отважном американце, распластанном на земле, о своих людях, своих сородичах, которые тоже полягут на этом склоне.

Но Джарди поднялся. Он не был ранен. Он поднялся, с ног до головы в пыли, и застыл, вызывающе поставив одну ногу на камень. Налетевший ветер развевал его куртку. Снизу им было слышно, как Джарди сыплет ругательствами в полный голос, почти – сумасшедший! – смеясь.

Орудийная башня снова крутанулась в его сторону. Но Улу Бег уже видел, что теперь Джарди достаточно близко и пушке ни за что не достать его. В тот самый миг, когда дуло повернулось, Джарди выстрелил из гранатомета с одной руки, как из пистолета.

Полыхнуло пламя, граната понеслась, брызгая огнем на лету, и ударила в корпус танка, в плоское место под башней.

Бронированная махина загорелась. Она попятилась, из люка и двигателей начало вырываться пламя. Легкий ветерок разносил дым.

Джарди отбросил пустой гранатомет и быстро подбежал к мальчику. Он подхватил ребенка и вскарабкался по склону к ним, но на лице его не было улыбки.

– Давайте, надо выбираться отсюда, – сказал он. – Давайте.

Он обернулся и закричал:

– Шевелитесь, черт побери, шевелитесь, парни!

Мальчик плакал.

Улу Бег плакал.

– Ты вернул моему сыну жизнь.

– Давайте, быстрее, – подгонял их Джарди.

Они поднялись в горы и были уже по ту сторону кряжа, когда появились первые «Миги».

Улу Бег улыбнулся воспоминанию о том дне.

Впереди высились горы.

Он добрался до них в сумерках. Под конец, перейдя одну дорогу, он увидел за ней другую, вившуюся по склону горы, но не стал к ней подходить. Там шли машины. В сгущающейся темноте он вскарабкался по остывшим скалам. Откуда-то капала вода. Он отыскал лужицу, а там и родник. От души напился и уселся на землю. Потом съел кусок черствой лепешки и снова напился. Он сидел в прохладной тени, но мог выглянуть и увидеть пустыню, все такую же белую, плоскую и опасную.