Дональд Гамильтон - Мстители

— Джордж Уинфилд Лорка. Как он может быть связан со всем этим?

В груди у меня пробежал холодок неприятного предчувствия. Представлялось совершенно немыслимым, что Хэрриет Робинсон может знать о затонувших судах больше, чем сидящая рядом со мной девушка, проводящая тщательное расследование этого дела. Хотя, не исключено, что это не так уж немыслимо. Капитан Хэтти каждый день выходит на своем катере в районы оживленного судоходства, неподалеку от островов, которые некогда служили оплотом пиратов, да и сегодня кишат контрабандистами наркотиков и прочими современными браконьерами. За ней закрепилась слава женщины, умеющей помалкивать. К тому же, напомнил я себе, эта женщина имела свою тайну и потому находилась в весьма уязвимом положении, а во время последней нашей встречи пребывала в угнетенном и подавленном состоянии, терзаясь от неопределенности, что совсем не походило на известную мне Хэрриет Робинсон.

— Вам не приходилось встречать это имя в процессе вашего расследования? — спросил я. Элеонора покачала головой.

— Мне, конечно же, известно, кто он такой. Собственно говоря, я даже написала о нем статью незадолго до последних выборов.

Я с раздражением подумал, что, похоже, все знают, кто такой Джордж Уинфилд Лорка, все, кроме меня. Но поделиться своими мыслями не успел. Раздался телефонный звонок. Элеонора Брэнд сняла трубку, прислушалась, на лице у нее отразилось некоторое удивление, после чего она протянула трубку мне. Я взял трубку и представился.

— Первоочередная срочность, — произнес знакомый мне женский голос. Я никогда не встречался с обладательницей этого голоса, но получал от нее указания во время прошлого пребывания в Нассау. — Первоочередная срочность. Машина Фреда ждет вас у выхода. Самолет в аэропорту готов к отлету. Все формальности улажены. Первоочередная срочность. Выполняйте.

Игры и развлечения. Все эти резервные агенты должно быть многие годы нетерпеливо ждали, когда же представится случай продемонстрировать, сколь великолепно они способны управиться с заданием первоочередной срочности. Последнее означает: бросай все дела, не задавай никаких вопросов, просто отправляйся куда велят. Ребятки почувствовали себя настоящими секретными агентами.

Я же чувствовал только страх. Занимаясь этим ремеслом долгие годы, перестаешь задаваться вопросом, что или почему ожидает тебя в подобных чрезвычайных положениях, поскольку скоро тебе и так предстоит это узнать, и ответ наверняка окажется не из приятных.

Только не Киз, мысленно умолял я, пожалуйста, только не Киз.

После взволнованного инструктажа по телефону сама операция выглядела достаточно прозаично. В кино, разумеется, меня обязательно ждал бы сверхсовременный остроносый истребитель, экипаж на бегу натягивал бы на меня летный комбинезон, и надевал на голову шлем, и закрывал фонарь кабины, после чего мне надлежало под рев двигателей и прочий соответствующий обстановке антураж исчезнуть в бездонной голубизне неба. Увы, мне так и не удалось выяснить, как заставить начальство следовать примеру киногероев, к тому же я совершенно не нуждался в сверхзвуковом самолете, чтобы вернуться в Соединенные Штаты, от которых отделяла пара сотен миль. Итак, я получил в свое распоряжение служебную четырехместную «Чессну» с двумя добрыми старыми пропеллерами, пилота средних лет с пышными усами и крейсерскую скорость порядка ста шестидесяти километров в час, если я не ошибся в показаниях приборов.

Только не Киз, думал я. Господи, помоги! Пусть это окажется Майами, Форд Лодердейл или Сант-Агустин, только не Киз!

Я не смел загадывать дальше. Хотя без труда мог ответить на вопрос, почему не хочу возвращаться туда, почему мне страшно вновь оказаться в этом месте в обстановке первоочередной срочности, свидетельствующей о том, что произошло нечто из ряда вон выходящее, и это нечто непосредственно касается меня, но зачем звать беду? Я не позволял предчувствию оформиться в мысль и допустить существование определенной вероятности в надежде, что это не позволит ей осуществиться. С места, где я сидел, не удавалось отчетливо разглядеть показания компаса. Поэтому я наблюдал за солнцем — стояла отличная летная погода. Послеполуденное время означало, что солнце должно находиться примерно к югу, а оно постоянно держалось у нас по левому борту, если такое выражение применимо к самолету. Значит, мы направлялись на запад, возможно, забирая немного на юго-запад. А такой курс пролегал слишком далеко к югу для Агустина, Палм-Бич или Лодердейла, правда, я напомнил себе, что еще остается Майами. В данном случае я не достаточно четко представлял себе географию страны.