Михаил Прудников - Операция «Феникс»

В доме всегда шло всё хорошо, а сейчас чувствовалась напряжённость, действовавшая Надежде Ивановне на нервы. Сегодня она решила, что обязательно должна поговорить с мужем. Он закончил ужин и пошёл в свой кабинет. Одну из стен кабинета занимал стеллаж с книгами, альбомами, памятными подарками, сувенирами; противоположная стена была увешана фотографиями с дарственными надписями. Среди них фотографии известных учёных, общественных деятелей, крупных хозяйственников, лётчиков-испытателей, космонавтов. Это был мир больших людей, вершивших исторические дела.

Роман Алексеевич сел за свой рабочий стол, на который Надежда Ивановна уже положила новые научные журналы, информационные бюллетени — зарубежные и отечественные. Уже по выражению лица жены Смеляков понял, что она готова к разговору, но медлит, видимо не зная, как его начать.

— Так что с Катей? — задал он вопрос, чтобы облегчить ей задачу. — Как они с Вадимом?

Надежда Ивановна вздохнула.

— Вадим… Я его последнее время почти не вижу… Странный он человек…

— Почему странный? — спросил Смеляков, хотя знал, что имеет в виду жена. Неудачное замужество его дочери не было для него секретом.

— Знаешь, Рома, я давно хотела с тобой поговорить. Но всё не хотела тебя беспокоить.

Смеляков начал было листать журнал, но затем отложил его и выжидательно посмотрел на жену.

— Мне нужна твоя помощь, Рома, — тревожно проговорила она.

Он молча ждал.

— Сегодня я узнала такое, от чего у меня сердце оборвалось. Ты знаешь, Вадима вызывали в милицию.

— Что такое? Это ещё почему? — Он весь напрягся.

— Точно не знаю. Но что-то связанное с машиной.

— Откуда тебе это известно?

— Рассказали его товарищи по работе.

— И что же они тебе рассказали?

— Вызывали его… Лишили прав. За рулём в нетрезвом состоянии…

— Ну и правильно сделали. С ним это, кажется, не в первый раз?

— Да не в этом дело! — с раздражением перебила его жена. — Тут что-то связано со спекуляцией. То ли он чего-то продаёт, то ли незаконно приобрёл… Какое-то неприятное дело.

Смеляков сдвинул брови, помолчал.

— А что ты, собственно, ждала от этого субъекта?

— Но только не этого.

— Почему же? Я вообще не понимаю, как он попал в наш дом. Куда смотрела Катя? Красив, элегантен? Манеры… Ну и что из этого?

— Рома, не горячись. Мне он казался вполне приличным молодым человеком.

— Казался… Это серьёзный аргумент…

— Пожалуйста, не иронизируй. Лучше подскажи, что делать?

Роман Алексеевич встал из кресла и подошёл к окну. Жена вопросительно смотрела на его широкую спину и крутой затылок.

— А Катя? Она знает, что делать? Ты с ней говорила?

— Да, и я поняла, что она не очень дорожит им.

— И прекрасно! Вот пусть она и решает!

— Но ты поговорил бы с ней сам…

— Она что, маленькая? Разве она настолько глупа, что не может разобраться что к чему?

— Но, Рома. Она действительно ещё неопытна.

— Ну, нет. Ей двадцать три года. За её плечами вуз. Мне просто стыдно в этом возрасте учить дочь элементарным вещам.

Жена встала и, сцепив пальцы, нервно заходила по кабинету.

— Рома, ты меня извини за резкость. Ты учёный, а о молодой современной семье рассуждаешь примитивно.

Иногда Смеляков выпивал за ужином не больше одной рюмки, но тут, поддавшись возбуждению жены, он вернулся в столовую и налил другую.

— Рома, — наконец обратилась она к молчавшему супругу, — я всё понимаю. Ты человек принципа. Но в жизни, в семейной, иногда нужно идти на компромисс. Ведь юна дочь наша… Ну, разведётся она! Ну что в этом хорошего! Только и слышишь кругом: разводы, разводы, разводы…

— В данном случае развод — не самый худший вариант, — откликнулся он.

— Не худший? — Надежда Ивановна повернулась к нему. — Ну, нет. Развод — всегда трагедия. Он опустошает душу, сердце. Он обесцеливает жизнь.

— Возможно, что и так. Но что ты хочешь? Чтобы я собственноручно укреплял семью, в которой мужчина — просто не мужчина. Пустое место! Тунеядец!

— Ну зачем так, Рома! Он всё-таки инженер! Работает!

— Работает! Чепуха! Делает вид, что чем-то занимается. Никогда не слышал, чтобы он говорил о своей работе. Я не видел в его руках ни одной книги. Только друзья-приятели, рестораны. Он и Катю приучил пить.

— Ну, это ты преувеличиваешь!

— Нисколько! Он каждый день пьёт. Каждый день ресторан, гости… Почему он вообразил, что жизнь для него — сплошной праздник?

— Но ведь он молод, красив…

— Вот именно в его возрасте люди и создают что-то дельное.