Дональд Гамильтон - Интриганы

— Я не знаю, — ответила Марта. — Это будет зависеть от результатов разговора с Вашингтоном. Я состроил гримасу.

— Бог мой, какие же мы загадочные! Лорна! Она крутая, я слышал. Не подчиняется ни одному мужчине. Кроме Мака.

— А почему она должна это делать? Почему женщина должна работать только под контролем мужчины, даже если она не хуже мужчины?

— Этот аргумент не нов. Но, как я понимаю, есть и другие.

Марта испепелила меня взглядом.

— Смешно!

Я усмехнулся.

— Вот ты сидишь тут в брюках, с мужской прической и поешь о бедных угнетенных женщинах. Как ты думаешь, что случилось бы со мной, начни я шататься по округе в женской юбке и волосами до спины? Что б случилось с любым мужчиной, который бы попытался сделать это? Ты прекрасно знаешь, что он не успел бы и глазом моргнуть, как его забрали бы как извращенца-трансвестита. Мы, бедные мужчины, не можем позволить волосам отрасти хоть немного, чтобы половина полицейских страны тут же не стала покушаться на наши головы, а вы, женщины, можете в любую минуту остричь их как пожелаете, и никто бровью не поведет. Так какой пол, ты говоришь, подвергается дискриминации? — Девушка бросила на меня еще один испепеляющий взгляд, явно не поняв всей весомости моих доводов. Что ж, возможно, это были не самые сильные аргументы. Я спросил: — Каково настоящее имя Лорны?

— Не знаю, настоящее ли это имя, но она называет себя Хелен Холт.

— Судя по ее репутации, нам не придется называть ее для краткости Нелли, — сказал я с кислой миной. — Как она выглядит?

— Примерно моего роста, пять футов восемь дюймов, но худее. Она считается довольно красивой, если кому-то нравятся худые и костлявые. Каштановые волосы, зеленоватые глаза. — Марта искоса взглянула на меня. — Вы действительно не знаете? Или снова проверяете меня?

— Да нет, — улыбка помимо воли появилась на моем лице. — Обычно нас держат как можно дальше друг от друга и как можно меньше информируют. Таким образом, никто никого не обманывает.

Я быстро, насколько позволяла узкая дорога, гнал свою упряжку в северном направлении. Требовалась определенная сноровка, чтобы разъезжаться или обгонять большие мексиканские грузовики, крещенные в основном в местной манере. Один водитель, не чуждый литературы, назвал свой большой дизельный трактор “Моби Дик”, другой, возможно, после сердечной травмы, нарисовал вдоль своего массивного бампера “Прощай, любовь”. Пообедать мы остановились в Гермосилло и достигли границы сразу после полудня.

Здесь мы застряли, ибо доброжелательные ребята с таможни приветствовали нас тщательным обыском машины и прицепа. Они даже привели собаку и подняли ее (восемьдесят фунтов!) в лодку, чтобы она вынюхала то, что они не смогли высмотреть. Но это им ничего не дало. Собака никак не хотела понять особой важности своей миссии и явно предпочла бы поспать на солнышке или погоняться за кроликами. Да, у собак много здравого смысла.

Когда нас наконец пропустили, я посмотрел на часы. Было чуть больше половины четвертого. Я пропустил три телефона-автомата и остановился у четвертого, на заправочной станции, где с удовольствием воспользовался возможностью залить американский бензин.

— Ну, я пошел, — сказал я Марте.

— Запомните: звоните в офис, а не по специальному номеру.

— Да, мадам. Быть может, я и выгляжу чертовски старым, но память меня пока не подводит.

Когда я зашел в будку, мне понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить номер офиса. Агенты моего уровня не слишком часто им пользуются. Когда нам нужны инструкции, мы обычно звоним прямо Маку. В конце концов, я откопал цифры из свалки на дне своей памяти, дал их оператору и загрузил в автомат горсть монет. В обычной ситуации я бы звонил за счет абонента, но в данном случае у меня было предчувствие, что лучше не объявлять, кто звонит. Мак хотел что-то продемонстрировать, и я подумал, что лучше прежде узнать — что, нежели начинать с ходу разбрасываться именами.

Я стоял, ждал соединения и смотрел, как девушка вышла из машины в туалет. Что-то щелкнуло, и в трубке раздался приветливый голос профессиональной телефонистки.

— Федеральный Информационный Центр, — произнес голос. Я промолчал, и девушка повторила несколько менее приветливо, почти резко: — Федеральный Информационный Центр!

Я медленно повесил трубку. Чтобы переварить услышанное, требовалось время.

Возможно, вы и привыкли, позвонив в государственную организацию, слышать в ответ причудливое название. Я — нет. Наша организация не такого рода, и у нас нет названия. Не было, по крайней мере, еще месяц назад, когда я последний раз звонил в Вашингтон. Очевидно, это и было то (а скорее — часть того), что Мак хотел мне сообщить. Произошла какая-то перетряска, верх взяли какие-то новоиспеченные бюрократы, и теперь мы являемся Федеральным Информационным Центром или его подразделением. Что ж, такие вещи в Вашингтоне случаются. Чтобы узнать размеры бедствия, я, глубоко вздохнув, перезвонил по тому же номеру. Ответила другая девушка, которая обучалась приветливости в той же школе: