Дональд Гамильтон - Каратели

— Спасибо за покупку, Мэтт, и приятной охоты.

Я бросил на него пристальный взгляд, подозревая иронию, но он явно говорил совершенно искренне. У него никто еще не успел побывать. Этот человек и не подозревал, что первоначальный сценарий успел измениться, и теперь из охотника я превратился в дичь. Он и вправду был неплохим парнем, несмотря на панибратское обращение, которое вызывало у меня некоторое раздражение после нескольких месяцев, проведенных по другую сторону океана, где продавцы выдерживают большую дистанцию. По крайней мере, к делу он относился добросовестно и знал его. Вы не поверите, но зачастую продавцы ни аза не смыслят в сказочных экипажах, которые пытаются тебе всучить.

Я вскарабкался на высоченное сидение, которое на этой модели располагается даже выше, чем у обычного грузовика. Повернул ключ зажигания, и расположенный впереди огромный движок отреагировал без промедления. Продавец проводил меня прощальным взмахом руки, машина величественно подкатила к выезду со стоянки и остановилась, пропуская крошечный старый «фольксваген»: мы с ней решили проявить снисходительность и без нужды не обижать маленьких.

Я уже давненько не сиживал за рулем большой машины и успел позабыть, какой обзор открывается из ее кабины. Передо мной, как на ладони, лежала вся улица. Учитывая размеры, вес и необкатанность монстра, он вполне сносно подчинялся моим командам. Я бы не стал пытаться обыграть на нем джип или феррари, но в то же время спортивной, да и любой другой машине не угнаться за мной по бездорожью. Именно на это я и рассчитывал. Для вновь сложившейся ситуации автомобиль был излишне броским и несколько неуклюжим, но обладал и определенными преимуществами...

Я нашел ее на том же месте, где оставил: большую, робкую и обаятельную миссис Оскар О’Херн. Вот уж на что не рассчитывал. Ведь свое поручение она выполнила. Передала мне десять тысяч Роджера, так что я превратился в ходячий банк. Единственным, что могло заставить ее остаться, была моя просьба на этот счет: я надеялся получить ответы на некоторые вопросы. Тем не менее, «континенталь» стоял там же, где мы расстались. Завидев меня, она вышла из машины. Я описал ей свою машину, и она не смогла не узнать выруливающий из-за угла сверкающий голубой гигант. Я пристроился за «линкольном», машинально бросив взгляд на зеркало заднего вида, когда сбавлял скорость. Там показался поворачивающий вслед за мной «фольксваген».

Это явно была та самая машина, которую я пропустил, когда выезжал со стоянки дилера «Шевроле». Передний бампер успел побывать в передрягах. Неумело выправленное правое крыло закрасили белой краской не совсем подходящего оттенка. Мне припомнились собственные размышления о том, что люди Эндрю Юлера не станут использовать «линкольн» там, где сойдет и «фольксваген». Экстрасенсорные способности меня явно не подвели. Увы, того же нельзя было сказать о здравом смысле. Я так увлекся своей новой трехтонной игрушкой, что позабыл об элементарных мерах предосторожности.

Продолжать движение не имело смысла. Я уже нажал на тормоз, так что загоревшиеся сзади фары позволяли определить, где я хотел остановиться, даже если бы я поехал дальше. К тому же дама явно выжидательно остановилась рядом со своим экипажем. Преследователь уже успел запомнить ее внешность и машину: такое не упустит из виду последний тупица. Я остановился позади «линкольна».

«Хвост» проехал мимо. Внутри сидел один человек. Темные волосы, в меру растрепанные по последней моде, но не слишком длинные. Роговые очки на курносом мальчишечьем лице. Один из чистюль, от которых так и разит беззаветной преданностью и прямодушием, возможно, в прошлом обладатель ученой степени, ныне же спасающий родину от коварных предателей. Не стану утверждать, что разглядел человека в промелькнувшей машине вплоть до таких деталей, но мне и раньше доводилось иметь дело с представителями службы безопасности. Похоже, работают там исключительно лишенные чувства юмора фанатики, молодые и старые. Они слетаются туда, как пчелы на мед.

«Тебе известно — он всегда был добрым другом нашей организации», — сказал о Юлере Мак. Как и все остальное, им сказанное, фразу эту следовало понимать с точностью до наоборот. В действительности Эндрю Юлер ненавидел нас до глубины души. Он был искренне убежден, что таким, как мы, извращенцам, не место на службе прекрасного, цивилизованного и демократического правительства, для которого сам он стал чем-то вроде разящей совести. В этом отношении он сильно напоминал мне миссис Оскар О’Херн.