Александр Надеждин - Ахиллесова пята

– Оформляй, – круговым жестом показав на стаканы, распорядился Минаев.

– По какой ватерлинии?

– По традиционной.

Минаев, внимательно проследив за тем, как Бутко старательно, но немного неуверенно разлил по стаканам коньяк, стараясь выдержать общепринятые в резидентуре параметры их наполнения, отметил про себя, что его заместитель с этой задачей справился хуже него самого, осуществлявшего те же действия каких-нибудь двадцать минут назад. В чем причина? В отсутствии должной сноровки или в некоей напряженности внутреннего состояния? Ладно, хватит терзать парня. Пора вводить в действие механизмы разрядки. Он молча поднял свой стакан, взглядом приглашая сидящего напротив него подчиненного последовать его примеру. В воздухе повисла секундная пауза. Гелий Петрович не знал, каким эпиграфом украсить приближающееся ритуальное действие – сама тема еще не была озвучена, да и, по совести говоря, не мастак был он говорить всякие там тосты, но сказать что-то все-таки было надо.

– За разведку. И за нас в разведке, – немного торжественно произнес Минаев и, чокнувшись с Бутко, медленно опрокинул в рот содержимое своего стакана. Отправляя туда же, спустя мгновение, тонкий ломтик лимона, он отметил, что на противоположном конце журнального столика произошло чуть запоздалое по фазе и не совсем точное, но все же воспроизведение примененного им стиля. Поймав, наконец, немного настороженный взгляд успешно завершившего процедуру зама, он, слегка откашлявшись, произнес деловитым тоном: – Тут такое дело, Михаил Альбертович. – Минаеву показалось, что взгляд напротив стал еще более внимательным. Может быть, потому что брови его собеседника слегка нахмурились, а губы сжались? – Да ты давай, закусывай, не стесняйся. Подчищай вазочки с тарелочками, – поспешил он его ободрить.

– Спасибо, – Бутко осторожно, двумя пальцами, взял из стоящей ближе всего к нему вазочки шоколадную конфетку в блестящей разноцветной обертке, но разворачивать ее не спешил.

– Так вот, – медленным размеренным тоном продолжил Минаев, делая ударение почти на каждом произносимом им слове, – в Москве, в «лесу», а конкретней, в нашем управлении, по всей видимости, намечается весьма серьезная рокировка. Причем многоходовая. И... вполне возможно... подчеркиваю, возможно... что нас она тоже затронет. Самым непосредственным образом.

– Нас в смысле... – Бутко сделал руками жест, предполагающий масштабность будущих изменений. – Реорганизация?

– Да какая еще реорганизация, – поморщился Минаев. – Обычные кадровые перестановки. Кирпичников уходит на заслуженный. Василий Иванович на его место. По сегодняшним раскладам. Только об этом, чтоб пока... ни единая душа. – Для пущей острастки воздух несколько раз рассек грозящий палец. – Ты меня понял?

– Понятно, – успокоил начальника Бутко. – А на его место?..

– А на его... – палец, секунду назад грозно рассекавший воздух, стал небрежно растирать по полировке журнального стола несуществующую крошку, – но это пока еще все тоже так... вилами на воде... но предварительно вроде как бы... было озвучено предложение... – Минаев глубоко вздохнул и, подняв глаза на Бутко, отчетливо, но все же как бы с некоторым нежеланием произнес, – вашему покорному слуге. Вот таким вот образом. – Изобразив на лице какую-то не очень понятную гримасу, он в таком же непонятном жесте развел в сторону руки.

– Ну что ж, Гелий Петрович, я вас искренне поздравляю, – начал было Бутко бодрым тоном, но с немного смущенной улыбкой.

– Да подожди ты с поздравлениями. Рано еще. Сглазишь, – слегка поморщившись, прервал его Минаев. – Я к чему вообще веду весь этот разговор. Конечно, неизвестно еще, как все это в конечном итоге сложится. Решение ведь Коллегия принимает. Но я тут, когда Василий Иванович мне все это предложил... ну на его место... согласие свое как бы дал.

– Ну и правильно. А кому еще, если не вам.

– Ну... в Италии тоже сильный резидент. Да и в самом Центре достойных людей хватает. – Почувствовав назревающее возражение, Гелий Петрович поспешил его предвосхитить. – Ну да не в этом суть. Главное, раз машина завертелась, в любом случае надо быть готовым. А это ведь такое дело... сам знаешь. Могут еще целый месяц резину тянуть. С назначением. Или два. А может, все и в считаные дни разрешится. Так что теперь передо мной, как ты сам понимаешь, тоже задачка. Уравнение с одним неизвестным. – Немного помедлив, внимательно следя при этом за реакцией своего зама, которой он пока не мог дать какую-либо однозначную трактовку, Минаев продолжил: – На кого резидентуру оставить.