Роберт Ладлэм - Предательство Борна

Преследуя лимузин, Маркс смутно услышал, как Сорайя кричит ему, призывая развернуться. Он не обратил на нее внимания. Ну разумеется, что она ему скажет? Она же уверена, что Старика нет в живых.

Лимузин остановился на красный свет. Подъехав, Маркс опустил свое стекло.

– Эй! – окликнул он. – Питер Маркс, ЦРУ! Немедленно откройте!

Стекло водительской двери лимузина оставалось поднятым. Переключив передачу на парковку, Маркс выскочил из машины и застучал в стекло, размахивая удостоверением:

– ЦРУ! Откройте, черт побери! Откройте немедленно!

Стекло опустилось. Маркс успел увидеть Старика, неестественно прямо застывшего на заднем сиденье. Но тут водитель достал «люгер П-08», навел его Марксу в лицо и нажал на спусковой крючок.

От оглушительного выстрела у Питера лопнули барабанные перепонки. Раскинув руки, он отлетел назад и умер еще до того, как рухнул на мостовую.

Стекло поднялось, загорелся зеленый свет, и лимузин быстро тронулся с места.

Карим пристально разглядывал Борна.

– Этого не может быть. Брат, мне сообщили, что ты погиб.

Борн поднял чемоданчик.

– Однако, – сказал он, подражая голосу Фади, – я избежал гибели.

– Смерть неверным!

– Совершенно верно. – Хотя Борн сознавал, что перед ним Карим, ему было мучительно больно видеть лицо своего лучшего друга. – Мы снова вместе, брат!

Мартин предупреждал его, что из двоих братьев наиболее опасен Карим. «Он шахматист, – сказал Мартин. – Паук, затаившийся посреди паутины». У Борна не было никаких иллюзий. Как только Карим задаст какой-нибудь ключевой вопрос, ответ на который известен одному только его брату, маскарад будет окончен.

Это произошло быстро.

Карим поманил его к себе.

– Выйди на свет, брат, чтобы я после стольких месяцев смог снова на тебя посмотреть.

Борн шагнул вперед; ему на лицо упал яркий свет.

Карим стоял неподвижно, едва заметно покачивая головой, словно у него начался тик.

– Ты такой же хамелеон, каким был Фади.

– Брат, я привез устройство. Как ты можешь так ошибаться?

– Я случайно услышал, как один из агентов ЦРУ сказал…

– Случайно не Питер Маркс? – выпалил наугад Борн, потому что ничего другого ему не оставалось. Маркс был единственным в ЦРУ, с кем связывалась Сорайя.

Снова сбитый с толку, Карим нахмурился:

– И что с ним?

– Маркс – связной Сорайи Мор. Он повторяет ту дезинформацию, которой мы ее кормим.

Карим по-волчьи оскалился; в его глазах не осталось сомнения.

– Ответ неверный. ЦРУ считает, что мой брат погиб при налете на лжецентр «Дуджи» в горах на юге Йемена. Но ведь ты, Борн, не мог этого знать, так?

Он подал знак, и трое террористов, стоявших позади Борна, схватили его за руки. Глядя Борну в лицо, Карим шагнул вперед и вырвал у него из руки чемоданчик.

Подбежав к Питеру Марксу, распростертому на мостовой, Сорайя вдруг услышала надрывный рев мотоцикла, приближающегося сзади. Выхватив пистолет, она обернулась и увидела Тайрона на «Кавасаки». Тот только что отвез тело Мартина Линдроса в похоронное бюро.

Сбавив скорость, он дал молодой женщине возможность сесть на мотоцикл и тотчас же рванул вперед.

– Ты видел, что здесь произошло? Эти негодяи убили Питера.

– Мы должны их остановить. – Тайрон проскочил перекресток на красный свет. – Если сложить все вместе – взрывчатку «Си-4», копию лимузина твоего босса, самого твоего босса, забальзамированного на столе в мертвецкой, что получится?

– Вот каким образом они собираются проникнуть внутрь! – воскликнула Сорайя. – Увидев Старика на заднем сиденье лимузина, охранники тотчас же махнут рукой, пропуская его на подземную стоянку.

– Туда, где находится несущий фундамент здания.

Тайрон, нагнувшись к рулю, прибавил скорость.

– Стрелять в лимузин нельзя, – сказала Сорайя. – В этом случае есть риск, что «Си-4» рванет, и будет немало жертв среди случайных прохожих.

– И нельзя допустить, чтобы взрывчатка попала в подвал штаб-квартиры ЦРУ, – добавил Тайрон. – Так что будем делать?

Ответ появился сам собой. Заднее стекло лимузина опустилось, и кто-то начал в них стрелять.

Борн стоял совершенно неподвижно. Он попытался прогнать из мыслей изуродованное лицо Мартина Линдроса, но поймал себя на том, что ему этого не хочется. Мартин был рядом, обращался к нему, требовал возмездия за то, что с ним сделали. Борн его слышал, Борн его ощущал.

«Терпение», – мысленно приказал он себе.

Сосредоточившись, Борн определил, как именно расположились относительно него трое террористов. Затем он сказал: