Чингиз Абдуллаев - Бремя идолов

Автомобиль ГАИ остановился на обочине дороги. Автобус же мчался к аэропорту. Минуту спустя о случившемся узнал начальник ГАИ. Еще через пять минут о захвате автобуса знали в аэропорту. Когда автобус наконец остановился у летного поля, о случившемся знали все.

Кошкин, то и дело затягиваясь сигаретой, сидел на ступеньках, рядом с водителем. Чемоданчик лежал рядом.

— Почему вы курите? Здесь дети! — подала голос Эльмира Мамедовна.

Кошкин продолжал курить, не обращая внимания на это дерзкое замечание.

Докурив, повернулся к водителю:

— Позвони и скажи, чтобы принесли воду и еду для детей. Только чтобы к автобусу не подходили. Дети сами выйдут и заберут все, что доставят к автобусу.

Водитель подчинился. Через полчаса вода и еда были на месте. Кошкин приказал Роману и Славику — они выглядели помоложе других — убрать оружие и грузить ящики и коробки в автобус. Со стороны казалось, что обреченные дети-заложники работают на террористов.

Мальчик-"шахматист" засунул в сумку свою доску и, вытащив из кармана какое-то радиоустройство, принялся его разбирать.

Ровно в двенадцать Кошкин снова потребовал воды. На все предложения о переговорах он отвечал, что совещается со своими людьми. В штабе по освобождению заложников ничего не могли понять. Такого еще не бывало никогда.

Но воду к автобусу регулярно подвозили. И так же регулярно из салона выходили двое ребят и забирали ящики с водой. Наконец, в половине первого, Кошкин объявил условия переговоров: десять миллионов долларов наличными и самолет с экипажем, который доставит их в ту страну, в какую они пожелают.

В штабе снова недоумевали. Куда они могли улететь? Европейские страны отпадали. Ни одно уважающее себя государство не приняло бы у себя террористов.

В лучшем случае они угодили бы за решетку. Но и «лучшего случая» никто не мог гарантировать. В Европе давно поняли: бороться с угонщиками самолетов и террористами можно лишь одним способом: немедленно выдавать всех преступников.

Некоторые предполагали, что террористы задумали лететь в страны Прибалтики. Но это — еще более рискованное предприятие. Ни одна прибалтийская республика не посмела бы приютить у себя террористов. И не только потому, что это был бы дерзкий вызов России, который невозможно потом оправдать. Это одновременно был бы и вызов мировому сообществу, в том числе европейскому, — а ведь прибалтийские республики так стремились в Европу.

Следовательно, оставался юг. Но Ирак и Иран выдали бы террористов немедленно, чтобы не портить отношения с Москвой. Турция отправила бы всех в Москву в этом же самолете. Возможно, в Пакистане террористы могли рассчитывать на более «гостеприимный прием». Там им с гарантией давали пятнадцать лет тюрьмы в ужасающих условиях пакистанских мест лишения свободы.

В Китае тюрьмы были получше, но пятнадцать-двадцать лет могли рассматриваться лишь как альтернатива немедленной выдаче. Аналитики МВД и ФСБ терялись в догадках: они не понимали, чего же хотят террористы. По логике вещей террористы могли скрыться в Чечне, где им могли бы предоставить убежище. Но в данном случае такая логика не «работала». Захватив автобус азербайджанского посольства, террористы лишили себя возможности укрыться в Чечне. Потому что в Баку никогда бы не простили чеченским властям столь недружественную акцию. А какой смысл Грозному ссориться с соседями-единоверцами?

В час дня пришло сообщение из Чечни, разрешившее все сомнения. Выступивший на пресс-конференции в Грозном Президент Чечни назвал акцию «бесчеловечной и вызывающей» и заявил, что в их республике «подобных террористов не примет ни один населенный пункт, ни одна семья». Стало ясно: либо захватившие автобус террористы — безумные авантюристы, либо расчетливые игроки, просчитавшие каждый ход гораздо лучше аналитиков правоохранительных служб.

Коля и Павел сидели в конце автобуса, даже не прислушиваясь к переговорам, которые вел по доставленному для них переговорному устройству Кошкин. Он сидел рядом с водителем и говорил, все время поглядывая по сторонам. Рядом находился Тарас. Остальные двое стояли в середине салона.

— Долго будем тут торчать? — прошептал Коля; у него вдруг разболелась голова.

— Он говорил, до вечера, — ответил Павел, кивая на Кошкина.

— А потом… как выйдем отсюда?

— Все продумано, — улыбнулся Павел. — Не бойся. Сделаем, как нужно. Он же вчера все объяснял.

— Я не слушал, — признался Коля. — Про Артема думал.