Чингиз Абдуллаев - Бремя идолов

Она работала всего второй месяц и успела сделать лишь несколько коротких репортажей. Думские парламентарии оказались большей частью суровыми, малоразговорчивыми людьми, и она часто натыкалась на грубые отказы, когда просила об очередном интервью. Собственно, ничего другого она и не ожидала, судя по рассказам коллег, но тем не менее, отправляясь на очередные заседания, она все-таки еще надеялась передать в свою газету самый лучший репортаж. Но дни шли за днями, а ее рутинная работа ничем особенным не выделялась.

В этот день Римма спешила на заседание комитета, посвященное аграрному вопросу. Заседание обещало быть нудным, ничем не примечательным, но главный настоял, чтобы она приняла участие в работе комитета и сделала, как он подчеркнул, хороший репортаж. Именно поэтому ей пришлось так рано подняться и спешить к станции метро, чтобы успеть к началу заседания.

Но по дороге выяснилось, что она забыла свой пропуск. Пришлось возвращаться обратно, пугать бабушку долгими звонками в дверь, искать этот чертов пропуск, а потом, вконец отчаявшись, она вспомнила, что он лежит в другой сумке. Теперь уж ей пришлось хватать машину, чтобы если и опоздать, то на чуть-чуть.

Пока сотрудники охраны и офицеры милиции проверяли ее документы, обнюхивали ее сумку и перетряхивали все ее содержимое, прошло еще несколько драгоценных минут, и она, обреченно глядя на часы, уже сознавала, что опаздывает. Именно поэтому Римма вбежала по лестнице уже не помня себя от волнения и даже не услышала, как ей крикнули в спину, что заседание комитета перенесено.

Девушка бежала по коридору, все еще надеясь на чудо. Рванула дверь знакомого кабинета, в кабинете было пусто. Она удивленно оглядела небольшую комнату, посмотрела на часы, прошла к столу и, опустившись на стул, тяжело вздохнула.

Либо она окончательно опоздала, перепутав время и число, либо заседание комитета, на счастье, перенесли и она сможет в таком случае реабилитироваться перед главным. И именно в это мгновение у нее упал пропуск, который она собиралась положить в сумочку. Наклонившись, чтобы поднять его, она неловко уцепила его пальцами, и злосчастная карточка, выскользнув из рук, полетела еще дальше. Чертыхнувшись, она опустилась на колени и полезла за документом под ряд столов. В тот момент, когда она уже достала свой драгоценный пропуск и собиралась выбираться в проход, дверь в кабинет открылась, и она услышала, как в комнату вошли двое. Вернее, она увидела их обувь. У одного были дорогие темные туфли на толстой подошве. У другого — рыжие туфли, не первой молодости, так как были уже изрядно стерты по бокам. Вошедший первым — обладатель темных роскошных туфель — замер, очевидно, оглядываясь по сторонам, затем он обернулся к своему собеседнику со словами:

— Что у вас? Говорите, здесь, кажется, никого нет.

Его собеседник нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно не мог устоять на месте.

— Все в порядке, — наконец услышала она ответ, — подобрали команду. Целый год с ними нянчились.

— Откуда набирали?

— Из Подмосковья. Всякая шантрапа, неблагополучные дети. Я все лично проверял, как вы говорили. Ни одного человека из нормальной семьи. У всех либо пьют родители, либо кто-то сидит в тюрьме. Двенадцать человек, больше чем футбольная команда.

Римма сообразила, что речь идет, конечно, не о спорте, и, достав свой магнитофон, включила его, даже не обращая внимания на предыдущую запись интервью с одним из думских деятелей, которую она сейчас сотрет.

— Почему так много?

— Ненужных отбраковали. Все молодые, злые, голодные. Все как полагается.

Кошкин отобрал пять человек.

— Как именно вы их собрали? — спросил владелец черных башмаков.

— Сказали, что организуем нечто вроде клуба. Немного заплатили, вроде бы за членство в клубе. Они и потянулись. С ними работали два наших инструктора. В вашем клубе мы их и готовим. Пока все нормально.

— Чтобы не перестарались. Не нужно им ничего объяснять. Чем глупее, менее осведомленными они будут, тем лучше.

— Так и сделаем. Вы не беспокойтесь, все в порядке, они ни о чем не догадываются. Мы им еще Кошкина дали, пусть покажет себя, ребятам будет интересно. Он ведь профессионал. В общем, все, как вы говорили. Да и атрибутику нужную он даст. Все как положено.

— Кошкин все знает?

— Только он один. Кроме него, никто и ничего. Остальные будут уверены, что это справедливая месть.

— Хорошо. Ребята крепкие?

— Крепкие. И в драке злые, некоторых проверяли. Против настоящих мужиков тоже потянут. Кошкин их натаскал… И все наши — ни одного инородца, как вы и говорили. Мы сами всех проверяли. Да и Кошкин не взял бы их. После того как ему ступню оторвало, он их ненавидит.