Чингиз Абдуллаев - Бремя идолов

Но и он — инвалид. Остальные же подростки, ребята из его клуба. Их пятеро. Они проникли в автобус под видом украинской делегации. Правда, вооруженные…

— Тем хуже для них, — процедил мэр.

— Послушайте, поймите… Ведь они, в сущности, дети. Я, кажется, понял их мотивы. Вчера в Воронеже, на вокзале, произошел взрыв. Погиб некий Артем Шангин, брат одного из пацанов. Причем гибель Артема — спланированная акция.

— Не понимаю — какое отношение это имеет ко мне? — пожал плечами мэр.

Однако вернулся, снова уселся на стул.

— Его младший брат — Николай… он сейчас там, в автобусе. Понимаете, в какую ловушку вы попали? Они устроили взрыв в Воронеже, чтобы подставить вас. И чтобы убрать Шангина. И теперь его младший брат — в роли мстителя.

— Погодите-погодите, — поморщился мэр. — При чем тут мстители?

— Поймите… Вчера убит старший брат. А сегодня младший со своими друзьями решается на захват автобуса, в котором «черные», кавказцы. Я даже знаю, что напишут в газетах. Напишут, что вы подставили под пули своих снайперов замечательных московских ребят, которые, возмутившись взрывом в Воронеже, решили отомстить бандитам.

— Но откуда у них оружие?

— Это уже другой вопрос. Но штурмовать автобус — чистое безумие. Повторяю: там только один опасный человек.

В отличие от заурядных карьеристов, мэр был человеком мужественным. И порядочным. К тому же деятельным и энергичным.

— Что же вы мне посоветуете? — спросил он. — Подполковник Левитин уверяет, что штурм необходим. А вы мне советуете отменить штурм… Ведь они улетят.

— Поймите… Во-первых, далеко не улетят. Но предположим — штурм состоится. Что в итоге? Пятеро убитых ребят. Вас же во всех газетах грязью обливать будут. И конец вашей карьере.

— Я и так уже… по горло в дерьме, — процедил мэр. — Газетчики постарались.

— Вы меня не поняли. Ситуация критическая… Эта операция спланирована таким образом… В общем, вы проигрываете при любом раскладе. Кстати, насколько я понял, недавний взрыв на Малой Бронной — тоже подкоп под вас. Кто-то даже заранее предупредил журналистов. И я знаю, кто спланировал акцию… Отставной полковник госбезопасности Ветров. Профессионал..

— Но мы должны попытаться освободить заложников, — пробормотал мэр. — Я вас понимаю и готов признать, что вы правы. Но сидеть и ждать — не в моих правилах. Штурм начнется вовремя, и отменять его я не стану, — немного подумав, он добавил:

— И Бог с ней, с моей карьерой. Главное люди…

Дронго понял, что настало время использовать последний шанс.

— Ладно, хорошо, — кивнул он. — Предположим, что все сказанное мною неубедительно, бездоказательно. Но тогда объясните мне: почему они до сих пор держат заложников? Почему тянут время? Ведь нелогично же… Террористы ведут себя иначе. То есть настаивают на скорейшем выполнении их требований.

Мэр задумался. Наконец спросил:

— Вы что же, знаете, почему они медлят?

— Догадываюсь. В аэропорту должны находиться их сообщники. Очевидно, они рассчитывают на них. Возможно, какая-то отвлекающая акция…

— Так-так. — Мэр нахмурился. — Идемте со мной. — Он направился к двери.

Тут Дронго понял. Понял, чем порядочный человек отличается от подонка.

Порядочный не станет лгать, не будет изворачиваться, он никого и никогда не подставит. Его можно оболгать, обвинить во всех грехах. Но порядочный человек таковым и останется, и правду в конечном итоге не скроешь.:

— Хорошо, согласен… Вы, возможно, правы, — громко сказал мэр. — Но кто за вас поручится?

— Я. — На пороге появился Машков. — Я могу за него поручиться.

— И я, — сказал азербайджанский посол, появившийся в дверях. — Я знаю его много лет.

— Согласен, — кивнул мэр. — Излагайте свой план.

Даже получив все полномочия, Дронго не торопился. Стрелки на циферблате показывали двадцать минут восьмого. Если Кошкин затягивал до восьми, значит, террористы готовились именно к этому сроку.

Следующие десять минут все сидели как на иголках. Каждую минуту докладывали о перемещениях Малявко, которые фиксировала камера.

Демидов метался по комнате. Наконец остановился — не мог больше ждать.

Выскочил из комнаты и подошел к буфетной стойке. Рядом стоял Малявко. Демидов нервничал. И, как всегда, нервничая, почувствовал волчий аппетит. Взял салат, сосиски, горчицу. Начал намазывать ее на хлеб. Вдруг поскользнулся, — горчица оказалась на рукаве пиджака Малявко; тот взвизгнул, начал отталкивать Демидова.