Чингиз Абдуллаев - В ожидании апокалипсиса

— Вы знаете этого человека? С фотографии на него глядел сам Альфред Греве.

Ловушка захлопнулась. Операция была проведена в нужном темпе при соблюдении всех условий игры.

Альфред Греве ожидал ареста уже второй месяц. После того как он встретился на озере с незнакомым посланником Центра, он был готов к неизбежному.

Двадцать лет в Германии в качестве «консерванта», казалось, должны были приучить к мысли о возможном провале. Но парадоксальным образом столь долгое пребывание в стране сделало для него невозможным сам факт провала, словно срок давности, исчислявшийся десятилетиями, мог стать своеобразной гарантией его реабилитации. Однако после встречи с Дронго все изменилось. Теперь арест был не только реальным, но и частью той операции, которая ему поручалась.

Двадцать лет в Западной Германии незаметно изменили и характер, и привычки Альфреда Греве. Отец двоих уже взрослых детей, примерный семьянин, блестящий организатор и ученый, добропорядочный бюргер, он ничем не напоминал молодого Юргена Хайзе, нелегала и офицера КГБ, заброшенного сюда в начале семидесятых. Тогда «холодная война» велась с исключительным ожесточением по всей Европе, и от Хайзе требовали прежде всего закрепиться на месте. Это удалось ему не сразу, но когда он сумел обосноваться в Мюнхене, полученные из Центра инструкции категорически требовали только одного — умения ждать. И он терпеливо ждал. «Холодная война» сменилась оттепелью, налаживались отношения между СССР и США, между двумя немецкими государствами, а он все ждал своего часа. Уже Картер обнимался с Брежневым в Вене, а его время все еще не наступало. Потом начался новый этап «холодной войны». Волнения и забастовки в Польше, советские войска вошли в Афганистан, Рейган заклеймил «империю зла». А Хайзе по-прежнему ходил на работу и раз в полгода встречал своего связного, чтобы узнать о новом, еще более категорическом требовании Центра — ждать.

Смерть Брежнева, Андропова, Черненко прошла где-то далеко. Постепенно он начинал забывать о той стране, из которой прибыл. Иногда Хайзе казалось, что его пребывание в Советском Союзе было какой-то нереальной прелюдией к той основной жизни, которую он вел здесь, в Германии. Но истины, вбитые в разведчиков, крепко сидели в нем.

Он искренне радовался приходу Горбачева, считая, что тот придаст новый импульс развитию всего социалистического лагеря. Хотя сбои начались почти сразу, с середины восьмидесятых. Длительное время оторванный от родины, он не мог, а частью и не хотел понимать и принимать изменения, происходившие по ту сторону железного занавеса.

Связной, регулярно выполнявший свои функции, не имел никаких дополнительных инструкций и не мог развеять его сомнений. Один за другим рушились привычные бастионы стабильности. И прежде всего они разрушались в сознании Хайзе.

Наконец в 1989 году пала Берлинская стена. Произошло объединение Германии, рухнул социалистический лагерь, начался развал Советского Союза. После триумфального объединения немецкой нации его связного отозвали, и самые страшные два года Хайзе провел один. В августе девяносто первого, услышав о ГКЧП, он снова обрел надежду. Тем страшнее оказался полученный позже удар. Была запрещена Коммунистическая партия, членом которой он был четверть века, а через четыре месяца исчез с карты мира Советский Союз. В эти дни он был на грани помешательства. Ему казалось, что все, чем он жил эти годы, все его идеалы и стремления оказались разбитыми и ненужными. От самоубийства его удерживали только долг перед семьей и теплившаяся в глубине сердца надежда на профессионализм бывших работников КГБ.

Вот почему Хайзе так обрадовался сообщению о приезде Дронго и встрече с резидентом.

Поставленная перед ним задача была не просто невероятной, она прямо противоречила всему тому, чему его учили во время подготовки и к чему он постоянно готовился в течение долгих лет работы нелегалом в Германии.

Он должен был ждать собственного ареста. Российская разведка собиралась сдать его англичанам. Здесь возможны два варианта. Либо англичане входят в контакт с немцами и его арестовывают, либо агенты «Интеллидженс Сервис» сами проводят операцию по нейтрализации Греве и предлагают ему работу на Соединенное Королевство. Учитывая противоречия, возможные между британской и немецкой разведками, а также традиционное недоверие и страх островитян по отношению к мощнейшей стране Европы, следовало ожидать, что англичане изберут второй путь. Шансы, однако, уравнивало то обстоятельство, что Греве был не просто агентом российской разведки, а офицером бывшего КГБ и нелегалом, заброшенным на западную территорию. Англичане, не знавшие его прошлого, справедливо могли решить, что риск слишком велик, и выдать его немцам, и поэтому каждое утро, вставая с постели, Хайзе тщательно брился, завтракал, целовал по привычке жену, детей и неспешно выходил из дома, отлично сознавая, что это может быть последнее утро, проведенное в своем ломе, вместе с семьей.