Чингиз Абдуллаев - В ожидании апокалипсиса

— Значит, ты из Советского Союза? Я так и думала. И у меня роман с русским шпионом. — Она тихо засмеялась, прижимаясь к нему. — Подожди, — вдруг подняла голову Лона, — зачем ты мне это рассказываешь?

— Чтобы ты все поняла. Я могу уехать и никогда не вернуться.

— Здесь что-то не так, — покачала головой женщина, глядя ему в глаза. — Если ты не вернешься, то не должен мне этого говорить, раз ты профессионал. А я думаю, что ты хороший профессионал.

— С чего ты взяла?

— У тебя очень внимательный взгляд. Словно ты фотографируешь увиденное. Кроме того, ты много говоришь. Значит, ты либо дурак, либо суперагент. Простые разведчики обычно немногословны.

— Интересное наблюдение, — засмеялся Дронго, — а если я дурак?

— Не похож. Кроме того, дурак не смог бы мне понравиться.

— И все-таки я действительно могу не вернуться, — вздохнул он.

— Тебе поручили рискованное задание?

Чем больше людей будет знать о его миссии, тем лучше. Даже в постели с женщиной, которая ему нравится, он должен помнить о своем задании.

— Да, — кивнул он, — очень ответственное.

— Ты действительно необычный агент, — подозрительно вымолвила Лона, — рассказываешь обо всем первой встречной.

— Я знаю тебя уже два дня, даже три.

— Этого достаточно для твоих откровений?

— Достаточно, чтобы понять твой характер.

Она села ему на колени, с интересом разглядывая выражение его лица.

— Что ты знаешь о моем характере? — тихо спросила Лона.

— Почти ничего. Но он мне нравится.

— Ты все-таки неисправимый маньяк, — засмеялась женщина. — Тебя нужно изолировать от общества.

Она наклонилась к нему, и Дронго чувствовал аромат шампуня от ее распущенных волос.

— Я заявлю в полицию, — прошептала Лона и почти неслышно добавила:

— Я, кажется, люблю вас, мистер русский шпион.

«Кажется, я тоже», — подумал Дронго. В этот момент на другом конце города, в Бруклине, недалеко от дома на Парк-авеню, полицейские обнаружили труп неизвестного. Спустя три часа полиции удалось установить, что убитый был эмигрантом из бывшего Советского Союза по фамилии Любарский. Его застрелили в ста метрах от дома. Оружие идентифицировать не удалось.

Дмитрий Алексеевич:

— Третья мировая война была проиграна нами из-за технического несовершенства, из-за отсталости нашей экономики. Названная «холодной», она там не менее привела к полному разгрому стран Восточного блока. В Европе мы отброшены к границам России, существовавшим в средние века. Главное — понять, что наша система не меняет геополитических устремлений великих стран. Кайзеровская Германия и Австро-Венгерская империя не так уж отличались от царской России или Британской империи во время первой мировой войны.

Важны были только национальные интересы и устремления в сфере геополитики. Именно поэтому возглавившие две мировые системы супердержавы к в началу пятидесятых начали борьбу за влияние во всем мире. Мы проиграли. Но, едва уступив, начали подготовку к четвертой мировой войне. Сегодня уже ясно — это будет война вычислительных машин, электронных разумов, дополненных человеческим мозгами. Если хотите, своеобразная «компьютерная война».

Дронго:

— Вы считаете, что у вас есть шанс победить в этой войне? При сегодняшней разрухе в России? При таком отставании?

Дмитрий Алексеевич:

— Разумеется, нет. Японцы разрабатывают уже новые, весьма перспективные направления. Они и американцы начали проектирование следующего поколения супермощных ЭВМ. Мы ни за что не сможем их догнать. Для этого нам потребуется как минимум двадцать лет. А за это время наши соперники уйдут еще дальше. Мы не так наивны, как вы думаете. Наши ученые сумели разработать лучшие мировые программы компьютерных вирусов. Это действительно самые выдающиеся новинки и последние достижения в этой области знаний. Часть вирусов имеет сложный мутагенный характер. Они могут видоизменяться, и их практически невозможно обнаружить. В какой-то момент они могут разом вывести из строя тысячи и десятки тысяч компьютеров. Вся информация, заложенная в такой компьютер, стирается. Вы представляете, что может произойти в таком случае?

Дронго:

— Но это еще не победа в войне.

Дмитрий Алексеевич: