Чингиз Абдуллаев - На стороне бога

Длинные светлые волосы обрамляли лицо с более резкими чертами и несколько вытянутым носом. Однако глаза у второй женщины были миндалевидные — очевидно, она имела среди своих предков азиатов. При этом Дронго опять показалось, что он где-то видел одну из них.

— Извините, — сказала первая женщина. — Мы не знали, что вы здесь отдыхаете.

— Вы мне не помешали, — улыбнулся Дронго. Он вспомнил, где именно видел это лицо. — Вы, очевидно, приехали в составе киногруппы?

— Да, — улыбнулась в ответ женщина, — наша съемочная группа приехала вчера вечером. Мы остановились в доме отдыха кинематографистов.

— Я вас узнал, — сказал Дронго. — Кажется, вы недавно снимались в одном телесериале. Не помню названия, я не люблю детективов, но я запомнил ваше лицо.

Простите, что не знаю вашего имени.

— Наталья. Наталья Толдина. Дронго, наклонившись, галантно поцеловал протянутую руку.

— Сергей Буянов, — представился молодой человек.

— Катя Шевчук, — мягко сказала их спутница, протягивая руку.

Дронго пожал ей руку, но целовать не стал, только улыбнулся еще раз.

— Дронго, — представился он, называя свою привычную кличку.

— Как вы сказали? — заинтересовался Буянов. — Дранго?

— Дронго, — повторил он. — Меня так называют достаточно давно, и я уже к этому привык.

— Странно, — прошептал Буянов.

— Я не могла слышать ваше имя в Москве? — спросила Толдина.

— Не думаю, — ответил Дронго, — хотя у югославов есть имя Дранко, и оно довольно популярно.

— Мы должны идти, — напомнил Буянов своим спутницам.

— До свидания, господин Дронго, — сказала Толдина, снова протягивая руку. На этот раз он ее пожал. Встретить в горах столь галантного почитателя своего таланта женщине было особенно приятно.

Они повернули в сторону дороги. Ни один из четверых даже не мог предположить, что уже сегодня вечером здесь произойдет убийство и нынешний день окажется последним в жизни одного из них. Дронго повернулся и пошел к дороге.

Там уже ждал Вейдеманис. Он был в кроссовках, джинсах, спортивной куртке.

— Ты их видел? — спросил Вейдеманис. — Приехали артисты из Москвы?

— Конечно, видел. У них тут съемки?

— Да, им разрешили здесь снимать. Они остановились в доме отдыха кинематографистов. Говорят, что приехала сама Наташа Толдина, заслуженная артистка республики. Ты ее наверняка видел по телевизору.

— Может быть, — равнодушно сказал Дронго.

Они гостили в санатории местного шелкового комбината. Кроме них, в санатории оставались лишь две семьи, приехавшие из Рустави. Грузинская граница была совсем недалеко, и сюда иногда приезжали отдыхать гости из соседней Грузии.

Вейдеманису тяжело было идти в гору, и Дронго сбавил ход, чтобы излишне не утомлять приятеля. Они медленно поднимались к санаторию, когда мимо проехали две черные «Волги», спешившие, очевидно, туда же. Чуть выше санатория находилась правительственная резиденция, называемая Мархалом.

Одна из машин остановилась, и из нее вышел местный руководитель, знавший Дронго в лицо.

— Ассалам алейкум, — приветливо поздоровался он. — Почему вы остановились в санатории? Мы могли заказать для вас места на Мархале.

— Ваалейкума салам, — ответил Дронго. — Ничего страшного нет. Мы все равно через два дня уезжаем.

— Приехали наши таджикские гости, — сообщил местный руководитель. — Завтра вечером мы даем банкет в их честь. Просим вас быть на Мархале вместе со своим другом.

— Спасибо, — поблагодарил Дронго. Он взглянул на небо. — Кажется, пойдет дождь.

— Не дождь, — возразил его собеседник. — Метеорологи сообщили, что будет ураган. Очень сильный дождь и ветер. Мы боимся, что может начаться сель.

Поэтому высылаем наших людей по всему району. А тут еще эти артисты приехали из Москвы. Не забудьте завтра вечером у нас банкет, — напомнил он на прощание.

Когда автомобиль отъехал, Вейдеманис спросил у Дронго:

— О чем вы говорили?

— Ты видишь — надвигаются тучи. Он сообщил, что ночью будет ураган.

Нужно предупредить наших грузинских соседей, чтобы никуда не уходили. Хотя этот район, кажется, одно из немногих спокойных мест на Кавказе.

— Вот именно, — мрачно согласился Вейдеманис, — во многих местах давно забыли о спокойной жизни.

На Кавказе уже полтора десятка лет шли перманентные войны, регион был насыщен оружием, и многие области создавали собственные правительства и даже собственные страны. Казалось, что Кавказ провалился в семнадцатый или восемнадцатый век с удельными князьями, многочисленными государствами, враждующими друг с другом, и сепаратистами, не признающими власти собственных правителей.