Чингиз Абдуллаев - Пепел надежды

— За мной?

— Да, — кивнул Цапов.

Слова были не нужны. Когда говорят двое настоящих мужчин, они понимают друг друга без словоблудия.

— Я еще тогда понял, что ты не наш, — сказал Высоченко, глядя Цапову в глаза, — и Казбек понял.

— А я, полковник, еще тогда думал, что вы наш, — в тон ему ответил Цапов.

— Мне собирать вещи? — спросил Высоченко — Как хочешь, — ответил Цапов, — пистолет у тебя есть. Я могу подождать.

— Думаешь, я застрелюсь? — спросил Высоченко. — Не дождетесь.

— Банк твоя группа брала, — устало сказал Цапов. Он именно сказал, а не спросил, — и на Молдавской ты наследил. Много чего на тебе висит, полковник. Ох как много! Поэтому решай сам.

— Заходи, — пустил его наконец в квартиру Высоченко.

Цапов вошел и встал у двери.

— А ты храбрый, — усмехнулся Высоченко.

— Я читал твое досье, — признался Цапов, — мы все читали. С тобой, конечно, поступили подло. Но и ты не ангел. Сколько людей загубил! В общем, решай сам, полковник. Это я тебе могу шанс такой дать. Или ты сам стреляешься, или уходишь со мной. У тебя одна минута на размышления. А в меня ты не стреляй.

Не уйдешь, бесполезно. Дом окружен со всех сторон.

— Это я понимаю. — Высоченко прошел в другую комнату, достал пистолет, посмотрел на него. И вдруг, что-то вспомнив, вышел в коридор, где стоял Цапов.

— Про банк откуда знаете? — быстро спросил полковник. — Неужели она меня выдала?

Он вспомнил лицо женщины, которая сидела на диване в этой квартире всего несколько дней назад. Как давно это было!

— Кто она? — не понял Цапов, — Мы Миленкина утром взяли, помощника твоего. Ну, он нам все и рассказал.

— Спасибо, — вдруг улыбнулся Высоченко, — спасибо.

Он вернулся в комнату, поднял пистолет и замер, не решаясь выстрелить.

А потом медленно осторожно, словно заставляя свою руку, положил пистолет на столик. «Неужели сдамся?» — весело подумал он, уже во второй раз выходя к Цапову.

Самолет взлетел точно по графику. Племянник президента прошел по салону, заглянул к стюардессам, подмигнув обеим девушкам. Все шло нормально. Он еще раз прошел по салону и обратил внимание на сидевшего в конце салона Музаффарова — полковника милиции и помощника министра внутренних дел. Он не знал, зачем ему в последний момент посадили в самолет такого провожатого, но ничего не сказал, а только нахмурился и, повернувшись, пошел на свое место.

— Почему вы так нервничаете? — спросил его Марк Зильберман, когда девушки принесли им коньяк.

— Я не нервничаю, — огрызнулся племянник, — просто волнуюсь за порученное мне дело.

— Ничего страшного, — усмехнулся Зильберман, — у нас все документы в порядке, сделаем Пересадку, как планировали, а потом весь мир будет к вашим услугам. В Бухаресте нас ждет другой самолет. Мы просто пересядем из этого самолета в другой.

— Я боюсь, — признался вдруг племянник. — Мне кажется, что мой дядя мог узнать о нашем плане.

— Нет, — улыбнулся Зильберман, — он не мог узнать. Все документы проходили через меня, а я бы не стал никому ничего рассказывать. Успокойтесь, мой друг, мы уже летим. Если все пройдет нормально, мы через два часа будем в Бухаресте. А там нас ждет совсем другой самолет.

Примерно через сорок минут после взлета командир лайнера подошел к племяннику.

— У нас некоторые проблемы, — доложил он. — С земли поступил приказ, чтобы мы садились.

— Мы сядем на территории нашей республики? — с явной тревогой спросил молодой человек.

— Конечно, — удивился командир, — мы сядем у себя в республике.

— Тогда все в порядке, — кивнул племянник, — можете садиться.

— Пристегните ремни, — по привычке сказал командир и вернулся в кабину.

Через двадцать минут самолет уже садился на пустынную полосу бывшего военного аэродрома. Племянник посмотрел в иллюминатор.

— Надеюсь, здесь нас не ждали? — улыбнувшись, спросил он.

Когда подали трап, трое охранников сбежали вниз, чтобы все проверить.

Племянник сидел в кресле и нервничал, ожидая, чем все это кончится. В этот момент к нему подошел Музаффаров.

— Я должен сказать вам очень серьезную вещь, — начал Музаффаров, — но только не здесь, а внизу.

— Хорошо, — согласился племянник, — пойдем вниз.

Он встал, размял затекшие руки и направился к трапу. Музаффаров кивнул Зильберману и пошел следом. Когда они спустились на землю, племянник президента нетерпеливо спросил:

— Какой у вас вопрос? Надеюсь, не личный?