Чингиз Абдуллаев - Восточный ветер

— Проезжайте, — разрешил офицер.

Их машина медленно поехала. Через несколько минут они были на центральной площади Марбельи. От боли он уже кусал себе губы, но молчал. Она притормозила, вздохнула.

— Куда теперь? Мне кажется, вам совсем плохо. Может, отвезти вас в больницу?

— Нет, — сказал он, расстегивая ремень, — спасибо вам. Вы меня очень выручили.

— До свидания, — она с любопытством взглянула на него. — Будьте осторожны, — пожелала незнакомка на прощание.

— Спасибо. Прощайте. — Он вылез из автомобиля и только тогда вспомнил, что она так и не спросила, как его зовут. А он не узнал, как зовут ее. Может, она была его ангелом-хранителем. Он с трудом удержался на ногах и мягко захлопнул дверь. Женщина сразу отъехала. Фармацевт пошатнулся. Затем огляделся по сторонам. Отсюда до его отеля нужно пройти три улицы. Очень далеко. Но Фармацевт не мог попросить женщину подвезти его до отеля. Это было бы слишком рискованно.

Мимо проехала машина полиции, и он прислонился к стене. Тяжело дыша, двинулся дальше. В глазах было темно. Нужно добраться до отеля и там промыть рану. Возможно, отдохнуть. И сразу уехать из города. В номере у него должны быть йод и пара чистых бинтов. Он никогда не пренебрегает подобными мерами предосторожности. Но сейчас самое важное — добраться до отеля.

Он осторожно передвигался, стараясь не привлекать к себе внимания. Рука нестерпимо болела. Он вспомнил, как мальчик пытался защитить своего отца, и усмехнулся. Кажется, Скобелев даже не понял, какой роковой поступок в своей жизни он совершил. Мальчик был уже достаточно взрослый, чтобы все запомнить. И правильно оценить. Неизвестный убийца не стал стрелять в его отца, пытаясь уйти. А его отец выстрелил этому человеку два раза в спину. И этими выстрелами убил веру мальчика в справедливость. И в своего отца. Этими выстрелами он разрушил жизнь своему сыну. Он даже не понял, что на самом деле стрелял в самого себя.

Рука нестерпимо болела. Фармацевт испугался, что может упасть прямо на улице и потерять сознание. Он обернулся и увидел каплю крови. Очевидно, его повязка уже набухла от крови. Он зашагал быстрее. Последняя улица, нужно перейти дорогу и войти в отель. Через несколько минут он уже будет в отеле. Оглянувшись по сторонам, он стал переходить улицу.

Оба наблюдателя сидели в салоне своего автомобиля, когда увидели Фармацевта. Он переходил дорогу пошатываясь. За ним тянулась редкая цепочка красных капель, словно отмеченная им дорожка.

— Он ранен, — сказал первый.

— Они его возьмут, — кивнул второй.

Оба переглянулись. Больше не было сказано ни слова. Сидевший за рулем нажал на педаль газа, и машина рванулась к переходившему дорогу Фармацевту. Набирая скорость, она ударила его бампером и протащила несколько метров. Когда машина уехала, он был еще жив целую минуту. И в эту минуту он вспоминал своего дедушку, с которым теперь наверняка увидится. Он улыбался, ведь в конце своей жизни он сделал хорошее дело — не убил подлеца Скобелева на глазах у детей. Может, на том свете ему позволят увидеться с дедушкой.

Наблюдатели на полной скорости выехали из Марбельи. Оба тяжело дышали. Для обоих подобное испытание было достаточно сложным. Уже выехав из города, они чуть сбавили скорость.

— Кажется, все, — сказал первый.

— Верно, — согласился второй.

И в этот момент раздался взрыв. Их машина, объятая пламенем, взорвалась и сгорела в считаные минуты. Оба даже не поняли, что именно произошло. Когда приехала полиция, она нашла только обгоревшие до неузнаваемости трупы. Метрах в ста от них стоял черный «БМВ» за рулем которого сидел пожилой мужчина лет шестидесяти. Он еще вчера установил дистанционную бомбу под днищем их автомобиля. И когда они выехали из города, он только нажал на кнопку. Увидев, как горит машина, он удовлетворенно кивнул и мягко отъехал. Вечером он въехал в Валенсию.

Караев вошел в туалетную комнату. Оглянулся. Прошел в одну из кабинок, закрыл за собой дверь. И ответил на телефонный звонок.

— Почему вы отключили телефон? — поинтересовался Попов.

— Не хотел ни с кем разговаривать, — в таких случаях лучше отвечать предельно искренне. Он это знал. Все равно его действия будут анализироваться психологами и аналитиками спецслужб.

— Вы не захотели помочь своему бывшему студенту? — спросил Попов. Фамилию он не называл.

— Я посчитал это достаточно рискованным. Всем известно, что мы прилетели во Флоренцию. И мы были бы первыми, кем бы заинтересовались. Вы понимаете, о чем я говорю. И поэтому я посчитал мое вмешательство не только контрпродуктивным, но и опасным.