Чингиз Абдуллаев - Пройти чистилище

— Спасибо, — она только пригубила вино. Впрочем, и он почти ничего не выпил.

Заиграла тихая музыка. Это был традиционный джаз.

— Вы давно вице-губернатор? — спросил Кемаль.

— Нет, только первый раз. До этого я возглавляла одну небольшую рекламную компанию, которая всегда традиционно поддерживала демократов. На последних выборах местный комитет решил, что я более всего подхожу для роли вице-губернатора и мене предложили баллотироваться Я даже не ожидала. Впрочем, мой отец был сенатором штата еще двадцать лет назад.

— Он жив?

— Да. Может вы слышали — Филип Мерсье. Его знали и в Техасе.

— Нет, — покачал головой Кемаль, — не забывайте, я в Техасе всего пять лет. Пока новичок.

— Вы успели многое, — возразила женщина, — генеральный директор такой известной компании, вас уже знают в Техасе. Кроме того, вы зять самого Саймингтона.

— Да, — подтвердил он мрачно, — жениться я тоже успел.

— У вас, по-моему, сын? — спросила Сандра.

— Марк, — кивнул он, — ему три года. Иногда мне кажется, что он даже умнее меня. А сколько лет вашей дочери?

— Я же сказала, что училась с Мартой, — дипломатично ответила она, — я рано вышла замуж. У меня очень взрослая дочь.

Они замолчали.

— Зачем вы приехали? — неожиданно спросила она.

— Увидеть вас, — он отвечал предельно искренне, — я прилетел всего на один день.

— Для этого нужно было лететь через весь штат? — она умела задавать прямые вопросы.

— Чтобы увидеть вас — да.

Она достала сигареты, вытащила одну, щелкнула зажигалкой, затянулась.

— Я же говорила вам, что Марта была моей подругой.

— А я говорил, что все равно приеду.

— Это ничего не меняет, — возразила она.

— Мне нужно было обязательно с вами поговорить.

— Мистер Кемаль, в моем возрасте и положении смешно выглядеть распутной девицей, отбивающей супруга у лучшей подруги.

— Миссис Лурье, мне абсолютно все равно, какое у вас положение и сколько вам лет. Я даже знаю, что меньше, чем мне. А я считаю себя до сих пор достаточно молодым человеком.

— Я не сказала, что я старая, — сразу парировала она.

— А я так и не говорил.

Официант принес еще два каких-то блюда и расставил перед ними.

Но они не смотрели на еду.

— Мне уже тридцать пять, — сказала Сандра, — мистер Кемаль, судя по активности моей дочери, я скоро могу стать бабушкой, — она нашла в себе силы усмехнуться, — думаю вы понимаете, что между нами ничего не может быть.

— Я собираюсь разводиться с Мартой, — внезапно сказал он, впервые четко осознавая, насколько назрела такая необходимость.

— Надеюсь, не из-за меня?

— Нет. У нас с ней не сложились отношения.

— И давно вы решили?

— Недавно.

Она взяла свой бокале вином.

— Наш разговор похож на некий торг, — сказала она, — но ничего не получится, мистер Кемаль. Вам нужно возвращаться в Хьюстон.

— У меня нет шансов?

— Ни единого. Благодарю вас, но… поймите меня правильно. Есть вещи, через которые я просто не могу переступать. Это не в моих правилах. А я не люблю нарушать собственных правил.

— Понимаю, — сказал он, — я все равно вернусь завтра в Техас. А сегодня можно пригласить вас на танец?

— Конечно, — она раздавила сигарету в пепельнице, — идемте танцевать.

И легко поднялась с места. Обед так и стоял нетронутым на столе. Они танцевали молча, несколько отстраненно друг от друга. Потом они говорили о качких-то незначительных вещах, но к главной теме своей встречи не возвращались. Через полтора часа, когда начало уже темнеть, она отвезла его в отель.

— Надеюсь, вы поняли правильно мои мотивы, мистер Кемаль, — невозмутимо сказала Сандра, глядя перед собой.

— Я постарался их понять, — вздохнул он, выхода из машины, — всего вам хорошего, Сандра.

— До свидания, мистер Кемаль.

Она уехала, не оглянувшись. Он стоял и смотрел, как ее автомобиль исчезает вдали. Потом повернулся и пошел в отель. Но в номер не поднялся. Зайдя в бар, он попросил налить ему двойную порцию виски. И когда бармен поставил перед ним стакан, он долго и мрачно смотрел на него. Затем, расплатившись, пошел наверх, так и не дотронувшись до виски.

В эту ночь Сандра не спала. Стоя у окна, она смотрела на звезды. Никто не мог видеть ее лица, но если бы даже увидел, никто бы не поверил увиденному. Она плакала. Нет, она плакала не из-за приехавшего симпатичного незнакомца, оказавшегося мужем ее подруги. Она плакала, вспоминая собственного мужа, так нелепо погибшего два года назад. Ей казалось, что сегодня она впервые изменила памяти покойного супруга, словно они с Кемалем сделали сегодня нечто недостойное, позорящее их обоих.