Чингиз Абдуллаев - Традиции демонов

— Да, — помрачнел Халид Джалил, — мы не смогли его уберечь. Это наша большая ошибка и вина перед самим губернатором. Мы об этом всегда помним.

— И если теперь господин Нувайри узнает о том, что мы можем захватить аль-Рашиди живым, он просто не разрешит нам этого делать, — тяжело вздохнул ибн Тагриберди, — и я его отлично понимаю. Кровь младшего брата висит на нем неоплатным долгом. Может, мы не будем испытывать его терпение и сообщать ему о нашем плане, чтобы зря не волновать?

— Не нужно его беспокоить, — хитро прищурился начальник полиции, — мы не должны докладывать ему о каждой полицейской операции. А если у нас ничего не получится? Я думаю, что вы правы.

— Ту разумный человек, Халид Джалил, и должен получить за это свою награду. Я думаю, что половина полученных денег станет твоей. И это будет справедливо.

— Спасибо, господин вице-губернатор.

— Ты должен сделать все, чтобы аль-Рашиди уже завтра узнал о прибытии этого гостя. И учти, что их делегация будет здесь только два дня. В понедельник вечером они улетают обратно в Багдад. Значит, у нас будет два дня. И за эти два дня все твои лучшие офицеры должны быть рядом с русскими, чтобы увидеть, когда к ним приедет на встречу аль-Рашиди.

— А если не приедет? Он умный и осторожный.

— Придумай, чтобы приехал, — улыбнулся вице-губернатор, — ты должен придумать, чтобы он захотел приехать. Это в твоих силах, Халид.

— Я подумаю над вашими словами, — нахмурился начальник полиции, — но если этот гость из потомков Пророка, то мы не можем его и пальцем тронуть.

— Мы не знаем точно, откуда он прибыл и кто он такой, — развел руками ибн Тагриберди, — он из русских «кяфуров», и вполне возможно, что давно отрекся от заветов Пророка и от его семьи. Ты ведь знаешь, что раньше в нашей стране работали только коммунисты-безбожники из Советского Союза. Они отреклись от Аллаха и не признавали семью самого Пророка. Возможно, наш приехавший гость тоже из их числа. Иначе его не выпустили бы к нам в те годы, когда он здесь работал. Я думаю, что сам Аллах простит нам, если мы причиним ему небольшое неудобство. Зато мы сделаем угодное Аллаху дело и арестуем самого Юсуфа аль-Рашиди.

— Я вас понимаю, — вздохнул начальник полиции. Он готов был предавать кого угодно, но связываться с потомками рода Пророка ему не очень хотелось. На самом деле он ко всему относился с изрядной долей скептицизма.

— Остается последняя и очень маленькая проблема, — добавил вице-губернатор. — О приезде сюда этого гостя не знает никто, кроме одного человека. Который работает в нашей канцелярии и может начать болтать по этому поводу. Я бы очень не хотел, чтобы молодой человек сорвал такую операцию из-за своей несдержанности. Может, ты сумеешь решить и эту проблему?

— Как его зовут? — деловито осведомился Халид Джалил.

— Это молодой Муслим Вюсал, его недавно взяли в канцелярию господина губернатора, и он сегодня сопровождал наших русских гостей в поездке на южные нефтепромыслы.

— Муслим Вюсал, — криво усмехнулся начальник полиции, — это совсем не проблема, господин вице-губернатор. Мы решим ее сегодня ночью, еще до захода солнца.

— У меня нет больше к тебе никаких вопросов, — обрадовался ибн Тагриберди, — и я надеюсь на твое благоразумие и усердие. И помни, что дорога наверх может быть очень короткой и приятной.

— Я все понял, уважаемый господин вице-губернатор, — вежливо ответил Халид Джалил. — Значит, я могу быть уверен, что получу половину денег и должность вице-губернатора?

— Когда я стану губернатором, — улыбнулся ибн Тагриберди, — и ты понимаешь, что это произойдет сразу, как только мы доложим об аресте Юсуфа аль-Рашиди.

— Это очень опасная операция, — сказал начальник полиции. — А если мы не сможем взять его живым?

— За его голову одинаково дают деньги, — напомнил вице-губернатор, — и за живого, и за мертвого. Если ему больше нравится в аду, то пусть он туда и отправляется. Не нужно его останавливать.

— Тогда будет гораздо легче, — заверил его Халид Джалил.

Утром следующего дня Муслиму Вюсалу кто-то позвонил. Его жена недовольно заворчала, когда муж подошел к телефону. В последние месяцы, после своего перевода в канцелярию губернатора, он начал задерживаться, часто приходил домой после десяти часов вечера. А теперь еще и ранние звонки. Она была недовольна. Телефон звенел так громко, что просыпались все живущие в квартире, в том числе и ее родители.

Муслим поднялся с кровати и прикрикнул на проснувшуюся жену, чтобы она не ворчала. Если он переехал в дом ее родителей, это не значит, что она может проявлять свое недовольство. У ее отца большой дом, и двое сыновей работают в большой лавке, принадлежавшей его тестю. У них уже есть свои квартиры в большом многоэтажном доме, который построили в новом квартале. А он вынужден жить со своей женой в этой лачуге у ее родителей.