Чингиз Абдуллаев - Игры профессионалов

Но кто-то убрал связного. Это какой-то посторонний фактор, мешающий игре обеих сторон. Скорее всего люди Симховича. Нашим это было не нужно, а американцы, сделав вид, что поверили советской разведке, тоже не должны были суетиться. Остается МОССАД. Все начинает сходиться. Именно они и убрали связного, после чего Симхович вышел на связь с ним. Значит, и для МОССАДа эта игра очень важна. Почему? Он этого не знал, но Симхович был неприятно поражен, узнав, что его опередили американцы. А Бремнера и Шранца это просто бесит. Значит, они конкуренты. Что хочет узнать от меня Симхович? Конечно, не имена второстепенных агентов в Индии. Он это может сделать и через ЦРУ. Здесь что-то более важное. Нечто такое, что вызвало соперничество между ЦРУ и МОССАДом. Этого он тоже пока не знает. Это третье, на что нужно обратить внимание.

После того как он встретился с Галинским, убрали Ленарта. Предположим, Бремнер опять говорит правду. Значит, Марка убрали наши… Он сжал кулаки. Это был его непростительный промах. Он обязан был сказать Галинскому о своем личном агенте. Но ему так не понравился советский резидент, что он ему ничего не сказал. Похоже, его молчание стоило Марку жизни.

«Все сходится и здесь. Ведомство Примакова или Бакатина получило донесение о смерти связного. В обеих организациях сейчас новые люди. Они хотят сразу зарекомендовать себя жесткими профессионалами. Конечно, Галинскому могли дать согласие на проведение ответной акции. Он вспомнил генерала, награждавшего его в Москве. Этот вполне мог отдать такой приказ. Тогда Бремнер был прав, Ленарта убрали советские агенты. И вот тут сразу что-то изменилось. Бремнер решил рассказать все, попытавшись уже действительно склонить меня к сотрудничеству. Если бы он не был уверен, что я могу узнать подробности смерти Марка, он никогда не разговаривал бы со мной так. Но он скрыл, что и они ведут свою игру. И это четвертый момент».

…За окном начало светать. Он встал и, пройдя в ванную комнату, открыл почти холодную воду, забираясь под душ. Пятиминутный холодный душ немного подействовал. Он осторожно вышел из ванной, завернувшись в полотенце. Прошел к кровати. Натали еще спала. Он сел рядом.

Теперь он должен принять решение. И исходить из того, что на Родине его считают почти предателем, а американцы и израильтяне ведут с ним двойную игру. Он остался совсем один и должен играть по их правилам, чтобы выжить. Выжить… Он усмехнулся. Три самые могущественные разведки мира против одного растерявшегося полупрофессионала, кажется, начинающего терять свою квалификацию. Он вдруг вспомнил, что не спросил Натали о самом важном.

Наклонившись, он осторожно коснулся плеча женщины. Она моментально открыла глаза.

– Что случилось? Который час?

– Пять утра. Спи, спи. Я только хотел спросить, ты не узнала о Шранце?

– Он американский эксперт. Кажется, работает на ЦРУ, – она зевнула. – Это все, что тебя интересует в пять утра?

– Нет, – радостно засмеялся он, впервые за два дня, – меня интересуешь и ты. Ради бога, останься со мной, ты мне очень нужна.

Натали повернулась на другой бок. Он убрал полотенце и лег рядом.

После завтрака, который они заказали в номер, Натали, быстро одевшись, ушла. Ей нужно было зайти еще в свой номер переодеться. Оставшись один, он побрился, еще раз принял душ, оделся и спустился к портье.

– Вы разрешите воспользоваться вашим телефоном? – спросил он у портье.

– Конечно.

Он набрал номер Симховича, который помнил по визитной карточке резидента МОССАДа. На другом конце долго не отвечали. Наконец раздался недовольный женский голос:

– Вас слушают.

– Доброе утро. Я хотел бы поговорить с мистером Симховичем.

– Его нет, – женщина, кажется, зевнула, – а что ему передать?

– Передайте, что звонил Ричард Саундерс.

Симхович поймет, решил он, услышав эту фамилию.

– Перезвоните через полчаса, – сказала женщина на этот раз чуть более любезным тоном.

Он положил трубку и, подумав немного, еще раз поднял ее, чтобы набрать номер справочной.

– Советское посольство, пожалуйста.

Девушка быстро назвала номер. Он позвонил. Трубку сразу подняли.

– Простите, – сказал он по-русски, – я хотел бы поговорить с Галинским.

– Куда вы звоните? – спросил почти обиженный голос по-немецки.

– В советское посольство. Мне нужен Аркадий Галинский.

На другом конце молчали. Долго молчали.

– Хорошо, – наконец послышалось в трубке по-русски, – сейчас позовем.