Чингиз Абдуллаев - Кубинское каприччио

– Вчера весь город об этом говорил, – ответил Туфан, – что здесь странного? Я просто забыл тебе об этом рассказать. Она любила погулять, у нее всегда были солидные знакомые. Как только умер дядя Семен, она наверняка нашла себе нового друга. Ничего необычного. Чего вы удивляетесь?

– Почему ты мне ничего не сказал? – закричала мать.

– Что я должен был тебе говорить? Что ее кто-то убил? Пришел и застрелил прямо дома. Какое мы имеем к этому отношение? При чем тут вообще мы?

– Я должна была знать, – продолжала бушевать Хуршида, – если ее убили, значит, кто-то залез к ней домой и попытался ограбить.

– Верно, – сказал Борис, – ее так и убили. Откуда вы знаете такие подробности?

– Я не знаю. Я догадалась, – огрызнулась Хуршида, – она была слишком долго с твоим дядей. И все соки из него высосала. Знаешь, почему он так рано ушел? Она была младше его лет на двадцать пять. И он просто не выдержал, сорвался. Мужчинам опасно иметь таких молодых любовниц, тем более мужчине, который никогда не жил с женщинами, я имею в виду – который не был женат.

– Она умерла, а вы говорите о ней гадости, – с отвращением заметил Борис.

– Ты меня не укоряй, – резко ответила Хуршида, – я и при жизни твоего дяди говорила, что она ему не пара. Не нужно было с ней связываться. А он ей такую шикарную квартиру купил. И даже обставил. И еще он ее мальчика, которого она родила неизвестно от кого, послал в Англию. Лучше бы моего сына послал. Или кого-нибудь из наших родственников. А он послал ее сыночка. Представляешь, как она его ублажала.

– Ну, хватит, – нахмурился Борис, – мне неприятно слышать такие слова о покойниках. И не забывайте, что дядя Семен сам принимал решения. Не будем обсуждать его личную жизнь. Тем более что его нет рядом с нами. И вчера вечером убили Валиду.

– Наверно, он оставил ей какие-то ценности, – гневно заметила Хуршида, – ведь в Красной Слободе все говорят, что у твоего дяди был какой-то невероятный камень. Бриллиант или алмаз. Может, он отдал его своей… своей подруге.

– Откуда вы слышали про алмаз? – Измайлов уже не сдерживал волнения.

– Об этом все говорят, – махнула рукой Хуршида, – ты лучше подумай, кто мог убить эту Валиду. Наверно, кто-то из ее знакомых. Пришел и убил. А потом забрал все ценности, которые принадлежали твоему дяде. И ты еще приехал сюда? Тебе нужно было оставаться в Баку, чтобы следователи вернули тебе все ценности, которые у нее похитили. И вообще, ее квартира тоже должна отойти к тебе, ведь ты и Асиф настоящие наследники…

– Нет, – уже не выдержал Дронго, – у нее был сын, и квартира отойдет именно к нему. Тут вы не правы.

– Значит, вы адвокат, – сделала неверный вывод Хуршида, – приехали сюда, чтобы посмотреть, что еще можно отнять у родственников Измайловых. Хотите всех нас оставить нищими?

– Какие нищие? Тетя Хуршида, о чем вы говорите? Асиф передал вам двадцать тысяч долларов, которые завещал вам наш дядя. И вы говорите, что мы хотим оставить вас нищими?

– Возьмите назад свою подачку, – закричала Хуршида, уже теряя всякое терпение, – двадцать тысяч долларов! Кому они нужны? Своему садовнику он подарил джип, который стоит дороже. Этому негодяю Гуламу, который не хочет работать даже в нашем саду. У него много дел в этом доме. А кому нужны его дела, когда в доме уже никто не живет? Или вы оставите дом этому Гуламу? А может, своей Фатьме, которой он тоже что-то оставил? А нам ничего не дал, кроме этой гнусной подачки. И ты хочешь, чтобы я молчала? Я очень рада, что эту сучку наконец застрелили. И пусть отнимут у нее квартиру. Эту квартиру наш родственник покупал на свои деньги. А мы – его наследники.

– Вот такая жизнь, – горько сказал Борис, глядя на Дронго, – а мы еще гадаем, кто мог взять этот камень. И кто мог убить Валиду. Вы слышите, как ее все ненавидели? Несчастная женщина, даже после смерти они не могут успокоиться.

– И не успокоимся, – заявила Хуршида.

– Хватит, мама, – попытался успокоить ее Туфан, – никто не знает, что там на самом деле произошло. И на наследство не надейся. Ты здесь никто. Дальняя родственница, которую едва терпят. Скажи спасибо, что тебе вообще дали деньги и пускают в дом.

– Слышишь, – обратилась Хуршида к Борису, – что мне приходится выслушивать от собственного сына из-за того, что вы ничего не хотите понять. Оба миллионеры, а родственники бедствуют, нищенствуют.

Дронго вспомнил про «Мерседес», на котором они приехали, и подумал, что эти родственники не очень нищенствуют. Но промолчал, решив никак не вмешиваться в этот спор. Хуршида раздраженно поднялась. Туфан поднялся следом за ней.