Чингиз Абдуллаев - Кубинское каприччио

– Семен Измайлов умер три месяца назад, – сообщил Дронго, – он ничего не мог бы мне сообщить. Но алмаз у него украли. И поэтому никто и ничего не знает.

– Он его сам кому-нибудь продал, – разозлился старик, – он тогда нас обманул. Купил этот камень за двести восемьдесят тысяч долларов. Говорят, что настоящая цена алмазу – больше миллиона. Как можно было доверять ювелиру, я даже сейчас не понимаю, что тогда случилось. Он меня словно загипнотизировал.

– А зачем вы его продали?

– Как это зачем? Вы вспомните, что тогда творилось в Баку! Полный беспредел. Меня уволили на пенсию, и я получал шесть долларов. А у меня трое внуков и внучка, двое детей. И я всегда честно работал, никогда не брал взяток, не позволял себе ничего лишнего. Тогда у меня умерла супруга, с которой я прожил больше тридцати пяти лет. И тогда я решил, что должен продать этот камень, чтобы помочь своей семье. Я обратился к двум старым ювелирам. Расул-заде и Измайлову. У первого просто не было таких огромных денег. А Семен Борисович согласился купить алмаз. Он как раз собирался переезжать в Москву и продал свой магазин. Вот и все. А я, старый дурак, продал алмаз очень дешево. Но это моя проблема. Вас интересует мой отец или этот алмаз? – вдруг спросил Шекерджийский и нахмурился. – Думаете, что я ничего не понял. Хотите узнать у меня подробности про этот камень. Но его у меня нет. И уже давно нет. Вы, наверно, из прокуратуры. Следователь? Или из Министерства национальной безопасности, так, кажется, сейчас называется бывший КГБ?

– Конечно, нет. Мне было интересно все, что касалось того времени, – попытался оправдаться Дронго. Старик был достаточно умным и проницательным человеком. С ним было трудно хитрить.

– Значит, вы все узнали. И выпили свой чай. А теперь можете уходить, – почти приказал старик, – и учтите, что этот алмаз никому не приносит счастья. Семья Манукяна так и не добралась до Европы. Она погибла во время крушения поезда. И мой отец всю жизнь страдал из-за этого проклятого алмаза, мучился, ждал, когда о нем узнают и его придут отбирать. Всю жизнь боялся и ждал. А потом мне сказал, и я тоже стал ждать. Бояться и ждать. Этот камень был как семейное проклятие, все время мы боялись, что за ним придут и его у нас отберут. Или украдут. Или убьют. А потом я продал его Измайлову и стал спокойно спать. Поэтому не ищите этот алмаз. Если он исчез, значит, так и должно быть. Уходите. Я больше не буду с вами разговаривать.

Дронго поднялся и, попрощавшись, вышел из комнаты. В прихожей у входной двери стояла внучка Шекерджийского.

– Не обижайтесь на моего дедушку, – шепнула она, – он иногда хандрит. Но про алмаз лучше его не спрашивать, он сразу начинает нервничать. Считает, что продешевил тогда, продав его за гораздо меньшую сумму. Он до сих пор из-за этого нервничает.

– Я понимаю, – кивнул Дронго, – и все равно спасибо. Я многое у него узнал.

На часах было около трех, когда он позвонил Валиде на мобильный телефон, чтобы договориться о встрече. Дронго пояснил ей, что собирает материал об умершем Семене Борисовиче Измайлове.

– На какой предмет? – поинтересовалась женщина. – Что вы хотите о нем написать?

У нее был приятный, мягкий тембр голоса.

– Он был одним из самых известных ювелиров в нашей стране, – ответил Дронго, – я сегодня разговаривал с Расул-заде, узнавал у него про Семена Борисовича. Мне сказали, что вы его тоже немного знали. Поэтому я и решился позвонить вам.

– К сожалению, ничем не смогу вам помочь, – сухо прервала его Валида, – я плохо его знала… Извините меня.

Она отключила телефон. Дронго нахмурился. Начало было не очень многообещающим. Он решил позвонить во второй раз. Она долго не отвечала. Наконец ответила. Спокойно, не раздраженно.

– Что вам еще нужно? Я же вам сказала, что не знала его…

– Дело в том, что номер вашего телефона дал мне Борис Измайлов, племянник Семена Борисовича, – попытался объяснить Дронго, – и у меня не праздный интерес к этому человеку. Мне очень нужно с вами встретиться. И я прошу вас мне не отказывать.

Она молчала. Секунды тянулись томительно долго.

– Вам действительно дал мой телефон Борис? – у нее дрогнул голос.

– Да.

– И вы действительно сегодня были у Расул-заде?

– Да. Вы можете позвонить и тому, и другому. Оба подтвердят мои слова.

– Хорошо. Тогда приезжайте. Вы знаете, где я живу?

– Конечно, знаю.

– И учтите, что я все равно проверю. Если вы мне соврали и хотите насобирать разных «жареных фактов» из жизни Семена Борисовича, то у вас все равно ничего не выйдет. Я вам ничего не расскажу. Сейчас журналисты потеряли всякий стыд. Простите меня, но я не имею в виду конкретно вас.