Сергей Сергеев - Заговор

– Логично. Хорошо, что вы понимаете. Но в чем ваш интерес? Вы сообщаете много ценных сведений. Могли бы отвешивать нам информацию по чайной ложке, а выкладываете все, что знаете. По крайней мере складывается такое впечатление. В чем ваши мотивы? На что рассчитываете?

– Я хочу на вас работать. Мое подлинное имя Франц Штайнер.

– А вот об этом подробнее, – сказал Старостин.

Пружины поскрипывали под тяжелым телом. Спать не хотелось. Голая лампочка в металлической сетке бросала серый безжизненный свет.

Франц Штайнер чувствовал себя как рыба, забытая в пустом аквариуме.

Его разместили в импровизированной камере с относительным комфортом. Железная солдатская койка, по-видимому, была принесена из казарм пехотного училища.

«Даже не опасаются, что я могу совершить попытку самоубийства. А чего им бояться? Я и так мертв. Источников информации у них достаточно. Иначе не провалился бы в первый же день. Собирают агентуру, как грибы после дождя».

Он привык к одиночеству и никогда не страдал от недостатка общения. Но это было одиночество другого рода. Безысходное, пустотелое и глухое. Оно звенело в ушах и разливало в груди противную горечь. Или это опять болит шрам от ожога, полученного во время польской кампании? А может, организм выбрасывает накопившуюся желчь. Обид и несчастий оказалось слишком много для одного человека.

Жена и сын Штайнера стремились укрыться от бомбежек в Берлине и переехали к ее матери в Дрезден. Кто же знал, что город будет стерт чудовищной бомбежкой, устроенной англосаксами? А ведь он предлагал переехать в Баварию к его родственникам.

Только сейчас он понял, что это значит – остаться одному. Дело даже не в том, что он потерял самых близких людей. Рядом с ним уже никогда не будет никого.

Кто его полюбит? Искренне, а не ради того, чтобы спрятаться от собственного одиночества. И кому он сможет доверять после всего случившегося?

Невозможно полюбить живой труп. Он сам себе противен, и с этим ничего не поделаешь.

Штайнер даже не мог себе представить, что он будет работать на людей, которые устроили всю эту бойню.

Гелен – карьерист. Ему все равно, чем заниматься. Приказали бы, и он миллионами сжигал бы евреев в печах. Без всяких сантиментов и угрызений совести. Что он, добрее и праведнее гестаповцев? Просто карьера сложилась иначе.

Американцы не лучше. Они специально бомбили города, чтобы запугать немцев, но не трогали промышленные предприятия, производящие оружие. Зачем разрушать собственность? Еще пригодится.

Решение работать на русских было для Штайнера жестом отчаяния. Он с уважением относился к бывшим противникам и надеялся, что они накажут и тупых наци, и самодовольных янки.

Если не хочешь больше жить, значит, нужно поменять свою жизнь. Хуже не будет. Но поверят ли русские?

Нет постоянных друзей и постоянных противников – есть только постоянные интересы. Так, кажется, говорят практичные британцы. Русские не будут бросаться таким опытным профессионалом, как он.

Или все произойдет не так, как он рассчитывает?

Выведут во двор и расстреляют. Во время войны на Восточном фронте не брали в плен эсэсовцев. А сейчас?

Но ведь он никого не мучил и не убивал. Он не гестаповец. Он – разведчик. Какая разница между абвером и разведкой Шелленберга? Или между разведками Германии и Советов? С точки зрения методов работы – никакой. Но они – победители и имеют право мстить. Это можно понять, но от этого не легче.

«Посмотрим. Поскорее бы начался новый день. Здесь даже не видно, наступил ли рассвет».

Штайнер лежал, закинув руки за голову, и всматривался в потолок. Штукатурка потрескалась и местами обсыпалась.

Он очень хотел вновь встретиться с русскими и попытаться передать им свою боль. Особенно тому седоватому – у него умные и понимающие глаза. Наверняка он тоже разведчик.

Время текло очень медленно, но Штайнер ждал.

Терпеливо ждал.

– Когда и где вы родились?

– В 1908 году в Баварии. Город Мюнхен.

– Кто ваши родители?

– Отец был военным, а потом управляющим в крупном поместье. Мать занималась детьми и домашним хозяйством.

– Братья и сестры?

– Младший брат – коммерсант. В армию не призывался по причине слабого зрения. Средний брат – офицер танковых войск. Последнее место службы – Западный фронт, Нормандия. Его судьба мне неизвестна.

– Образование?

– Баварский университет. Юрист. В дальнейшем по служебной необходимости изучал также восточные языки – русский, фарси.