Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе

– Кажется, я начинаю понимать, к чему вы клоните, – сказал Прайс. – Обе стороны обвиняли в убийстве предполагаемого ведущего специалиста противника по подобного рода делам – то есть вас и Талейникова.

– Совершенно верно, однако ни я, ни Василий не имели к этим убийствам никакого отношения. Все было подстроено так, как будто мы разве что не оставили свои визитные карточки.

– Но как вы встретились? Не могли же вы просто снять трубку и позвонить друг другу?

– Да, вот было бы смешно! «Алло, коммутатор КГБ? Говорит Беовульф Агата, будьте добры, свяжитесь с товарищем Талейниковым, кодовое имя Змей, и передайте, что я хочу с ним поговорить. Не сомневаюсь, он согласится немного поболтать. Видите ли, нас обоих решили „убрать“, однако на самом деле произошла страшная ошибка. Какая глупость, вы не находите?»

– Кодовое имя Беовульф Агата… для того чтобы придумать такое, нужно иметь богатое воображение, – отметил сотрудник ЦРУ.

– Да, я всегда считал, что без вдохновения тут не обошлось, – согласился Скофилд. – Причем в этом имени есть что-то неповторимо русское. Наверное, тебе известно, что русские частенько обращаются к человеку, используя его имя и имя его отца, не упоминая фамилию. Что-то вроде наших первого и второго имени.

– Брэндон Алан… Беовульф Агата. Вы правы. Ну да ладно. Поскольку вы не звонили в КГБ, как же вы все-таки встретились?

– С чрезвычайными мерами предосторожности, опасаясь, что противная сторона, выражаясь банально, без размышлений откроет огонь на поражение. Первый ход в нашей смертельной шахматной партии сделал Василий. Для начала он должен был выбраться из Советского Союза, потому что ему грозил расстрел. Причины этого слишком запутанные, чтобы в них вдаваться. Ну а во-вторых, всемогущий председатель КГБ, умирая, рассказал ему о Матарезе…

– Не вижу связи, – вмешался Прайс.

– А ты подумай хорошенько. У тебя есть пять секунд.

– Боже всемогущий, – прищурившись, тихо прошептал Камерон. – Матарезе! Это они стояли за обоими убийствами? Юревича и Блэкберна?

– В самую точку, агент Прайс.

– Но зачем?

– Потому что их щупальца проникли в военные ведомства обеих сторон, и какая-то горячая голова посчитала устранение Блэкберна и Юревича отличным ходом, если только удастся осуществить это так, чтобы не оставить следов. Убийства осуществили Матарезе, поставив об этом в известность считаных людей в Вашингтоне и Москве. Причем умышленно были подброшены улики, которые указывали на Василия и меня.

– Все так просто? Но опять же, зачем?

– Потому что Матарезе занимались этим на протяжении многих лет. Поставляя обеим сверхдержавам информацию о новейших образцах вооружения, созданных противником, вынуждая отвечать тем же, и в конце концов гонка вооружений приобрела гигантские масштабы. А тем временем Матарезе получали миллиарды от производителей оружия, которые с радостью делились с ними своей сверхприбылью.

– Все это слишком быстро, я не успеваю разобраться… Итак, первый шаг сделал Талейников?

– Он отправил мне короткое сообщение из Брюсселя. «Или мы убьем друг друга, или встретимся и поговорим». Каким-то образом ему удалось добраться до Бельгии, и после нескольких встреч, в ходе которых мы, черт побери, едва не прикончили друг друга, мы наконец заговорили. Мы пришли к выводу, что кто-то, используя наши имена, наши образы, если угодно, подвел наши страны к самой грани войны, и только вмешательство советского генсека и американского президента остудило горячие головы. Главам государств удалось убедить друг друга в том, что обе сверхдержавы непричастны к этим убийствам, что ни я, ни Талейников даже близко не подходили к местам преступлений.

– Если можно, чуточку помедленнее, – снова прервал его Камерон, в свете свечей поднимая правую руку. – Как я уже сказал, у меня в памяти отложилась гибель Юревича, потому что она была такой зловещей, но я ничего не помню про убийство генерала Блэкберна – возможно, потому, что я тогда еще был слишком мал. Для десятилетнего мальчишки председатель объединенного комитета начальников штабов мало что значит.

– Ты ничего не вспомнил бы, даже если в то время был вдвое старше, – усмехнулся Скофилд. – В средствах массовой информации было сообщено, что Энтони Блэкберн умер от острой сердечной недостаточности, читая Священное Писание в библиотеке у себя дома. Очень милая подробность, если учесть, как все обстояло в действительности. Блэкберн был убит в роскошном нью-йоркском борделе, в тот момент, когда занимался особо извращенными любовными утехами.