Сергей Донской - Умри сегодня и сейчас

Вера проследила за горделивым жестом, которым профессор погладил себя по волосам, и увидела целую тучу белесых пылинок, осыпавшихся вниз.

– Мозги теперь и у нас в почете, – произнесла она, проглотив тошнотворный комок в горле.

– Сомневаюсь, – сказал Виноградский. – Россия никогда не баловала своих лучших сынов. В советские времена три тысячи специалистов более двадцати лет трудились над тем, чтобы превратить в оружие сибирскую язву, сап, чуму, туляремию и другие смертельные болезни. Я был одним из них. А где благодарность?

«Тебе мало, что тебя до сих пор не поставили к стенке?» Изображая заинтересованность, Вера подперла кулаком подбородок и спросила:

– Если вы так стремитесь в Штаты, то почему вы до сих пор тут?

– Получить американское гражданство сложно, но мои шансы значительно возросли с появлением Ингрид, – пояснил Виноградский. – Она мой ан-гел-хранитель. Сама хлопочет о получении визы, ведет переговоры с американскими университетами, окружает меня заботой и лаской. Фея, настоящая добрая фея, иначе ее не назовешь.

«Тогда ты старый злобный гном, усыпанный перхотью с головы до ног!» – Вера сочувственно щелкнула языком.

– У вашей феи один существенный недостаток, – сказала она.

– Какой?

– Фригидность. В ваши годы рановато отказываться от плотских утех.

– А никто от них и не отказывается, – поспешил заявить Виноградский. – Что касается фригидности, то вы ошибаетесь. Ингрид ни разу не отказала мне в близости.

– Балтийская селедка тоже никому не отказывает в близости, – усмехнулась Вера. – Исправно спаривается с самцами, исправно мечет икру.

– Ну знаете ли! Сравнивать девушку с селедкой, это… это…

– Так ведь не с бледной же поганкой.

Виноградский хохотнул, но тут же взял себя в руки:

– Давайте сменим тему разговора, – строго сказал он. – Мне не нравится, когда посторонние люди обсуждают недостатки моей невесты.

– Как тогда насчет моих недостатков? – осведомилась Вера, сделавшись еще более порочной, чем она была на самом деле. – Их вы готовы обсуждать?

– Я… – Кадык Виноградского судорожно дернулся. – Я не понимаю, чего вы от меня добиваетесь.

– Мой муж со дня на день ожидает звонка из Лондона, – вдохновенно соврала Вера. – У него там намечается открытие совместного предприятия с англичанами. Если дело выгорит, Женя проведет в Лондоне не меньше месяца, так он сказал. В этом случае я буду вынуждена возвратиться в Москву без него. Давайте поедем вместе!

– А Ингрид? – заволновался Виноградский. – А помолвка? А Штаты?

– Никто ничего не узнает. – Вера перешла на страстный шепот. – Пусть Ингрид продолжает оформлять документы. Вы скажете ей, что должны забрать в Москве какие-то важные черновики… или пробирки с микробами… или… или не знаю что…

– Пробирок с микробами не бывает. Бывают…

– Ах, какая разница! Я живу одна, представляете? Ваши руки… – Вера покосилась на две пятнистые пятерни с набрякшими венами и подагрическими суставами. – Они, наверное, умеют ласкать по-настоящему.

– Чтобы выяснить это, совсем не обязательно ехать за тридевять земель, – оживился Виноградский, завладевая напрягшимися пальцами девушки.

Она выдернула их так поспешно, словно они угодили в пасти удава.

– Нет-нет, здесь у нас с вами ничего не получится.

– Но почему? – это был даже не возглас, а страстное мычание.

– Я не умею скрывать чувства, и муж сразу заметит, что со мной творится неладное, – сказала Вера, вставая. – Но если вы примете мое предложение, то не пожалеете. Дорога и проживание за мой счет. Кроме того, – поколебавшись, она решила выложить еще один фальшивый козырь, – кроме того, мой отец – большое светило в области макробиологии, вы могли бы выяснить у него условия работы в России.

– Но такой науки не существует! – воскликнул потрясенный Виноградский.

– Я имела в виду микробиологию, – поправилась Вера. – Папа выдвинут на соискание Нобелевской премии.

– Спицын, Спицын… Гм, Спицын? Странно. Никогда не слышал о таком бактериологе.

– До замужества я носила совсем другую фамилию, – выкрутилась Вера.

– Какую? – осведомился Виноградский, явно вдохновленный открывающимися перед ним перспективами.

– Не требуйте от меня открыть сразу все тайны, иначе мне нечем будет вас интриговать в Москве.

– В Москве, гм… Я должен подумать.

– Так думайте скорее! – произнесла скороговоркой Вера, направляясь к выходу. – Не мучайте меня, Сергей Николаевич. Во всем должна быть определенность, как в науке.