Сергей Донской - Умри сегодня и сейчас

– Свинья, – сказал он, презрительно глядя на Веру, растянувшуюся возле лужи.

– Сам свинья, – сорвалось с ее языка.

На нее обрушился град ударов. Стражник был обут в тяжелые армейские ботинки, и Вера свернулась в калачик, чтобы прикрыть живот и грудь. Вскоре она уже не ощущала боли, а под зажмуренными веками поплыли багровые круги, предвещающие обморок.

Когда она пришла в себя, все ее тело ныло, хотя кости вроде были целы. Она по-прежнему лежала на полу, но лужа успела высохнуть. На камнях не осталось ничего, кроме нескольких жалких крупинок каши. Вера медленно поднялась и поплелась к матрасу. Жажда мучила ее куда сильнее боли, а желание облегчиться сделалось почти невыносимым. Однако справлять нужду в углу Вера не стала. Не из-за страха перед наказанием. Из-за страха превратиться в животное. Почему-то ей представлялось необыкновенно важным сохранять хотя бы подобие человеческого облика.

В следующий раз, когда в двери открылась амбразура, она схватила миску не голыми руками, а пальцами, предусмотрительно защищенными собственными трусами.

Напрасная предосторожность! Понюхав тухлую селедку, которой ее решили попотчевать, Вера протолкнула миску обратно. Тогда в отверстии появилась кружка с кипятком. Как только Вера потянулась за ней, кружку умышленно уронили. Изловчившись, Вера поймала ее на лету и тут же вылила содержимое на пол. Когда в камеру ворвался плешивый стражник, она усердно лакала остывшую воду, ничего не слыша и не видя вокруг.

– Прекратить! – подошва впечаталась в ее ягодицу. – Встать!

Поколебавшись, Вера подчинилась, непроизвольно приняв позу, канонизированную Адольфом Гитлером и его соратниками по партии.

Ноздри плешивого раздулись до размеров двух черных норок жуков-навозников.

– Руки по швам! – гаркнул он.

И снова Вера не стала спорить. За последние дни ее внешность претерпела столь кардинальные изменения, что она почти перестала ощущать себя женщиной. Все силы уходили на то, чтобы оставаться просто человеком.

– У тебя нет ни чести, ни гордости, – взялся отчитывать ее плешивый. – Ты ведешь себя как последняя скотина.

Это говорил человек, который морил Веру голодом и жаждой! Человек, избивавший ее, пользуясь своей безнаказанностью! Измывавшийся над ней с видом хозяина жизни! «Впрочем, какой он человек», – подумала Вера.

– Ты садист? – устало спросила она.

Невероятно, но факт: ноздри плешивого снова увеличились в диаметре.

– Я просто учу тебя соблюдать порядок, – заявил он.

Вере было плевать на его высокопарные рассуждения.

– Если ты не садист, – сказала она, – то отведи меня в туалет.

– Ты не заслужила этого, – отрезал плешивый.

– Тогда я сделаю лужу прямо в камере.

– Если вздумаешь нагадить тут, будешь примерно наказана.

Дверь захлопнулась.

Недолго думая, Вера присела над мокрым пятном от пролитого кипятка, надеясь, что об этом никто не узнает. Она просчиталась. За ней следили в глазок. На середине процесса дверь распахнулась, впуская в камеру плешивого и еще одного лобастого стражника. Ожесточенные пинки опрокинули Веру на пол. Под конец экзекуции ее мочевой пузырь был опорожнен, но тело украсилось новыми кровоподтеками и ссадинами, счет которым Вера потеряла уже давно.

Вскоре перед ней поставили ведро воды и бросили к ее ногам тряпку.

– Убирай, – велел плешивый.

Когда Вера склонилась над ведром, они почему-то попятились, но Вера не стала задумываться над причиной столь странного поведения стражников. Вместо этого она окунула лицо в ведро, захлебываясь от нетерпения. Вода отвратительно воняла пылью и хлоркой, но Вера успела сделать не меньше пяти глотков, прежде чем ее оторвали от ведра и опрокинули на спину.

– Пить хочешь? Сейчас напьешься!

Плешивый приподнял ее за ноги, удерживая их под мышками. Колени лобастого прижали Верины руки, одновременно стискивая ее голову. Он лил воду долго и расчетливо, не давая жертве передышки. Сначала она глотала добровольно, чуть ли не радуясь такой возможности, но очень скоро начала задыхаться. Держать рот закрытым не получалось, потому что тогда вода затекала в ноздри.

Фыркая, кашляя и отплевываясь, Вера была вынуждена пить до тех пор, пока мучителям не надоела эта забава. Распластанная на полу, она чувствовала себя утопленницей. Фигуры стражников виделись искаженными и размытыми, словно Вера смотрела на них из-под воды. Их голоса были гулкими и неотчетливыми, однако она угадала, что от нее требуется. Нужно было поблагодарить стражников за то, что они дали ей вволю напиться. Сказать им спасибо.