Сергей Донской - Сотрудник отдела невидимок

– А!

И тишина.

Опустив взгляд, Гюнтер обнаружил, что там, где только что плыла девушка, тяжело расходятся круги и ажурная пена. На мгновение из моря высунулась бледная пятерня с растопыренными пальцами, но тут же исчезла, породив новую серию концентрических кругов на воде. «Хлюп!» – донеслось до ушей Гюнтера.

– Цветанка! – окликнул он. – Прекрати эти дурацкие шутки!

Девушка не появилась. Только водяной пузырь вздулся на том месте, где только что была рука. Да расплывчатая тень промелькнула у самой поверхности.

«Все дурачится, – сердито подумал Гюнтер. – Расквасила мне нос, а сама ныряет как ни в чем не бывало. Погнаться за ней? Нет, нельзя. Еще обвинят в сексуальном домогательстве и упрячут в тюрьму. От этих болгар можно чего угодно ожидать. Всего, кроме благодарности».

Внезапно ему стало не по себе. Он представил себе, как Цветанка, зловеще оскалившись, плавает вокруг него под водой, примеряясь, за какую ногу тяпнуть. А что, если не за ногу? А что, если у нее бешенство? Или она маньячка, привыкшая топить ни в чем не повинных иностранцев?

– Покажись, Цветанка! – крикнул Гюнтер почему-то не своим, а чужим, высоким бабьим голосом. – Выныривай, слышишь? Хватит изображать из себя русалку!

Ох-х… Прикосновение к бедру заставило его повернуться волчком вокруг оси. Чувствуя, как чужие руки ловят его за щиколотки, он бешено заработал ногами и ударил пяткой во что-то твердое. Не помогло. Его схватили и потащили вниз.

Глотнув солено-горькой воды, Гюнтер протестующе замычал. Окутанный облаком пузырей, он снова лягнулся и пробкой выскочил на поверхность. Оказывается, подумал он, былой кавалер научил Цветанку не только плавать наперегонки, но и топить соперников. Идиотская манера заигрывать с солидными сорокалетними мужчинами! И кто только додумался пускать этих первобытных славян в цивилизованное европейское общество? Сидели бы в своих пещерах и молились усопшим коммунистическим вождям.

Отхаркиваясь, Гюнтер поплыл в сторону далеких электрических огней, расплывающихся перед залитыми водой глазами. Это было ошибкой. Сообразив, что огней чересчур мало, немец повернул обратно. Ему стало жутко. Только что он едва не поплыл на проблески в иллюминаторах какого-то корабля, приняв их за светящиеся окна домов на берегу. Это могло стоить Гюнтеру жизни, поскольку он начал выбиваться из сил. Пугало его также затянувшееся погружение Цветанки. Если эта дура утонула, то предстоят нелегкие объяснения с болгарской полицией.

Не утонула?!

Резкий рывок за лодыжку – и все повторилось сначала: барахтанье, удушье, отчаяние, дрыганье свободной ногой. Но вырваться не удавалось. Теряя сознание, Гюнтер извернулся, нащупал чужую пятерню и принялся выкручивать ненавистные пальцы, отдирая их от себя, словно щупальца осьминога. Внезапная боль пронзила его собственную ладонь. Решив, что Цветанка тяпнула его зубами, он принялся на ощупь искать ее лицо, намереваясь ткнуть спятившую болгарку в глаза или хорошенько дернуть ее за волосы.

Каково же было его изумление, когда он обнаружил, что имеет дело не с девушкой, а с человекоподобным существом, лицо которого твердое, гладкое и совершенно плоское, голова напоминает резиновый мяч, а мяч этот снабжен гибким гофрированным отростком, напоминающим хобот.

Аквалангист?

Догадка, промелькнувшая в голове, исчезла без следа во вспышке боли, пронзившей Гюнтера. Как только он взялся за шланг, по правому запястью полоснули чем-то острым. Саданув локтем в стеклянную маску, он поспешил вынырнуть и в панике заработал руками.

Левая ладонь горела, как в огне, разъедаемая соленой водой, а правая рука словно онемела, утратив чувствительность. Загребать ею как следует не удавалось, пальцы отчего-то не встречали сопротивления воды, но Гюнтер не терял время на осмотр увечья.

– Спасите, – булькнул он, слабея с каждым движением. – Помогите!

Звезды плясали перед глазами, мешаясь со своими отражениями и береговыми огнями. Левая рука, несмотря на колотую рану, сохраняла подвижность, тогда как правая рука казалась омертвевшей, как после неудобного лежания на боку. Взмахивая ею все медленней, все тяжелее, Гюнтер испытывал странное безразличие, пришедшее на смену страху. Было жаль себя, одинокого и несчастного. Далеко же они заплыли с Цветанкой. Слишком далеко. Албена не приближалась, словно заколдованная. А море было бесконечным, ни конца ни краю.

– Помоги…