Владимир Востоков - Ошибка господина Роджерса

— Извините, забыл деньги. Если не возражаете, я бы с вами рассчитался у себя на работе, — обратился он к Матильде, которая принесла ему счет.

— А вы разве вечером не будете у нас?

— К сожалению, нет. Я жду вас, Матильда.

— Это что — приказ?

— Ну, как можно… Значит, договорились?

Матильда растерянно кивнула головой.

После ухода Брауэра у Матильды все валилось из рук. Она понимала, что Брауэр не случайно приглашал ее в гестапо. Значит, что-то серьезное случилось, раз она потребовалась ему. Зачем? И сколько ни ломала она голову, ни н чему определенному не могла прийти.

Не дождавшись окончания своей смены и получив разрешение у шефа, Матильда направилась в гестапо.

Брауэр встретил Матильду широкой и радостной улыбкой,

— Благодарю вас, Матильда, что пришли. Извините меня за мою рассеянность. Вот долг. Пожалуйста. Я звонил в ресторан и хотел предупредить, что вечером я буду у вас. Но мне ответили, что вы закончили работу и ушли.

«Врет», — мелькнуло в голове Матильды, когда она брала деньги у Брауэра.

— Раз уж вы пришли, прошу, присаживайтесь и расскажите о ресторанных новостях, — обратился Брауэр.

— О ресторанных?!

— Да. О ресторанных.

— А что говорить? Одно и то же каждый день. Кухня и зал. Зал и кухня.

— Что народ говорит о войне, о фюрере?

— Некогда слушать… Вертишься, как белка в колесе.

— Ну уж так и некогда? Вы неоткровенны, Матильда.

— Почему же?

— Не может быть такого, чтобы вы ничего не слышали. Сейчас только и говорят о войне.

— Не без этого, — согласилась Матильда.

— Расскажите.

Матильда задумалась на несколько секунд.

— Всякое болтают. Право, мне не хочется повторять глупости.

— А вы не стесняйтесь. Это важно. Мы должны бороться с теми людьми, которые распространяют провокационные слухи. Вы подумайте об этом и потом мне скажете. Хорошо?

В ответ Матильда кивнула головой.

— Ну вот и договорились, — с удовлетворением произнес Брауэр. — Вы свободны. Передавайте привет штандартенфюреру. Кстати, как он себя чувствует?

— Не очень важно. Контузия головы дает о себе знать, — ответила Матильда.

— Ему надо чаще бывать на свежем воздухе. Надеюсь, он сполна пользуется нашим горным воздухом?

— Да как вам сказать…

— А вы возьмите над ним шефство… Помогите ему скрасить одиночество. Знакомых-то у него здесь, кроме вас, никого нет, так ведь?

Матильда в ответ промолчала.

— Итак, до встречи. Благодарю вас.

Матильда в расстроенных чувствах ушла от гестаповца. Тревога в душе не утихала. Что это все значит? Зачем она понадобилась гестаповцу? Неужели она должна доносить на своих товарищей, что они думают и говорят о гитлеровцах. Нет. Никогда. Заботу, проявленную об Отто Егере, она восприняла как должное и естественное. Рассказать обо всем Егеру или нет? «Не буду расстраивать его», — решила Матильда.

За ужином Матильда была задумчива. Ее состояние не осталось незамеченным.

— Вы себя плохо чувствуете? — обратился к Матильде Егер, когда они вышли из-за стола.

— Так, — неопределенно ответила Матильда.

— Я ничем не могу быть вам полезным?

— Благодарю вас. — Матильда задержала дольше обычного свой взгляд на Егере. «Сказать или нет», — мелькнула мысль.

— Друг мой, что-нибудь случилось?

— Случилось. Давайте, Отто, выйдем в сад.

В саду Матильда рассказала о своем разговоре с Брауэром.

Отто Егер внимательно выслушал Матильду и, взяв ее руку в свою, с тревогой спросил:

— Матильда, скажите, почему вы сразу не хотели мне об этом рассказать. Неужели до сих пор я не внушал вам доверия?

— Что вы, Отто, как можно: Я боялась вас расстроить.

— Друг мой, давайте договоримся: вы не должны от меня ничего скрывать. Поверьте, это очень важно. Понимаете, очень — и для вас, и для меня. — Егер крепко сжал ее руку. — Обещаете?

— Хорошо, Отто. Извините меня. Вы расстроены моим сообщением?

— В принципе нет. Только я не думал, что так скоро будут развиваться события.

— Я не собираюсь шпионить за своими товарищами.

— А за мной?! — улыбаясь, спросил Отто Егер.

— Как вам не стыдно? — возмутилась Матильда.

— Извините. Я пошутил. Вы славная девушка. Отец может гордиться вами. Настанет час, когда я вам смогу сказать кое-что важное. А сейчас прошу меня внимательно выслушать. Многое из того, что я сообщу вам, касается и вашего с мамой будущего.

Эльза Гофман ждала Матильду с работы. Ждала с большим нетерпением и тревогой. Убирая комнату Егера, она увидела фотографию, где тот был снят в окружении высших чинов Главного управления имперской безопасности. Эльзу охватила смутная тревога. Она долго и мучительно рассматривала фотографию, узнавая на ней известные всему миру лица фашистских руководителей, и впервые задумалась всерьез, кто же на самом деле их постоялец Отто Егер? Отъявленный фашист, эсэсовец, судя по званию, которое он имел, или… И какая действительно связь между мужем и им? Мог ли ее любимый Ганс, так ненавидевший фашистов, иметь дело с гитлеровским офицером Егером? Сколько ни думала Эльза, сколько ни рассуждала по этому поводу, она так и не могла прийти к успокоительному выводу. От ее материнского взгляда не могла ускользнуть вспыхнувшая симпатия ее дочери к загадочному офицеру рейха. Эльза терялась в догадках, как ей вести себя, как быть со все усиливающейся привязанностью дочери к Егеру? Материнское чувство подсказывало ей принять какие-то защитные меры. Какие, она не могла еще решить.