Иван Дорба: Белые тени

— Но сам понимаешь, Георгий Сергеевич, — сделав стальные глаза, продолжал Байдалаков, — нам надо показать товар лицом. Удачно ли у нас идет заброска людей в Советский Союз?

— В общем неплохо, — быстро ответил Околов. — Мы перебросили три группы, радиопередатчик, но связи пока нет. И неудивительно...

— А как, на каких данных составляете легенды?

— Ну, если кто к чекистам попадется, то никакая «легенда» не спасет, — криво усмехнулся Околов. — Опытный следователь любого на чистую воду выведет. К счастью, вода сейчас в Бессарабии и на Буковине мутна и мы можем там плавать. Пока власти разберутся, пройдет немало времени. Немцы стягивают к бессарабской границе войска. К войне, видимо, готовятся. А как нам быть, Виктор Михайлович, с немцами идти? Или...

— Против большевиков — хоть с чертом! — сдвигая брови, жестко изрек Байдалаков.

— С чертом можно и в ад угодить, — пошутил Околов. — Кто нам луковку подаст?

— Какую луковку? — не понял Байдалаков.

— Помните, у Достоевского, как ангел-хранитель протянул луковку грешнице, чтобы вытащить ее из огненного озера?

— Про ту злющую бабу, которая за всю свою жизнь сделала единственное доброе дело — выдернула из огорода луковку и подала нищенке?

— Вот, вот, уже всю было ее ангел вытащил, да прочие грешники стали за нее хвататься, чтобы их тоже вытащили. А баба давай брыкать ногами, и луковка оборвалась...

— Не бойся, я брыкаться не стану, — криво усмехнулся Байдалаков. Потом, нахмурившись, продолжал: — Вот потому мы и решили уехать в Берлин не в полном составе. В Белграде останется Михаил Александрович с надежной группой. Сам знаешь, наш генсек Георгиевский крепко связан с англичанами. Если победят немцы, мы протянем ему луковку, победят англичане — генсек нам ее протянет! Тебе же, Георгий Сергеевич, придется ехать со мной со всем своим хозяйством в Германию. Хоть ты с англичанами тоже сети плетешь.

— С кем я только их не плету, — хмыкнул Околов. — Приходится дружить и с поляками, и с японцами, и с румынами, и с югославами.

— Судя по всему, немцы все-таки нападут на Советский Союз и нам придется находить с ними общий язык, — заключил Байдалаков. — И еще: мы решили — пока не узнаем о судьбе засланных в Бессарабию и Буковину людей, от дальнейшей переброски новых групп воздержаться.

Околов промолчал, но про себя подумал: «Вы решили, а группа у меня готова, и я все-таки ее пошлю. И с Гансом Гельмом еще в Белграде это обговорено. У комиссара в Берлине высокие связи, сам Генрих Миллер, шеф гестапо, ему протежирует, так что у меня будут свои контакты с Германией. И мы еще посмотрим, кто из нас будет занимать это кресло». И он искоса бросил недобрый взгляд на развалившегося в кресле председателя НТСНП Виктора Михайловича Байдалакова.

Когда началась война и встал вопрос: быть или не быть России, часть российской эмиграции в Югославии, да и во всей Европе, уже в первые месяцы войны включилась в борьбу с фашизмом.

22 июня 1941 года в Белграде состоялось заседание Политбюро Центрального Комитета Союза коммунистов Югославии. Набатом прозвучали слова, обращенные к населению страны:

«Пробил решающий час. Начался решающий бой против злейших врагов рабочего класса, бой, который фашистские преступники сами навязали вероломным нападением на Советский Союз — надежду трудящихся всего мира. Драгоценная кровь героического советского народа проливается не только во имя защиты страны социализма, но и во имя окончательного социального и национального освобождения всего трудового человечества. Поэтому это и наша борьба, и мы должны поддерживать ее всеми силами, вплоть до наших жизней» [29] См.: История Югославии, М., 1963, т. 2, с. 193. .

Немало русских эмигрантов — кадет, солдат, казаков, офицеров и генералов, мужчин и женщин — вступило в «Союз советских патриотов», поставив перед собой задачу бороться с оккупантами, оказывать помощь пленным красноармейцам и вести пропаганду в пользу Советского Союза. Одни сотрудничали с антифашистским подпольем и партизанами, собирая для югославского командования нужные сведения, другие воевали в частях Народно-освободительной армии Югославии, третьи сражались на самом страшном, тайном фронте. Среди последних были Аркадий Попов, Зорица, Драгутин, Иван Зимовнов, Николай Буйницкий...

Немало их пало смертью храбрых в борьбе. Облили бензином и сожгли смелую студентку Ирину Бердяеву. Замучили медсестру Пятницкую, врачей Чернозубова и Елену Шеремет. Отважно погиб в бою Николай Немирович-Данченко. Мужественно отдали свою жизнь Яковенко, Герсдорф, Минахорян, Дуропов, Рябов, Тимченко, Гаврилова...