Марина Барбышева - Звездочет. Любовник фортуны

— …Серега… у нас Лена… дети… наши дети… позаботься о них… — прошептали мертвеющие губы…

Сергей потерял над собой контроль. Он словно выпал из жизни. Тело перестало повиноваться, душа не верила и не слушалась… Это что?.. Витьку убили?.. Да нет!.. Не может этого быть… Это совершенно невозможно… Но он видел его остановившиеся глаза… схваченное словно гипсом лицо… Он будет смотреть на него вечно! И нет во взгляде упрека, одна только просьба: «Позаботься о наших детях…»

Воля покинула Сергея. Он понимал сейчас только одно: самый близкий ему человек, будто его крови, почти его плоти… умер… и его больше нет и не будет никогда… Он не притворился, не прикинулся… он по-настоящему умер… навсегда и всерьез…

Бронье подхватил растерявшегося Сергея и потащил его к воде, к лодкам. Некоторые из них чудом уцелели. Он влез в одну из лодок и втащил Сергея за собой. Мотор взревел с первого раза. Лодка взвилась носом вверх и ринулась прочь от берега.

Жерар правил. Сергей скрючился на корме и смотрел ему в спину. Что-то неуправляемое и настоящее поднималось в его раненой душе. Застывшее в глазах видение разворачивалось с потрясающей конкретностью. Умирающий Виктор, растерянное лицо Лены… страх маленького Сережки, его, между прочим, сына!.. Единственного родственника по крови, который был у Сергея на этой земле… Он медленно поднял арбалет и выпустил стрелу. Бронье, вскрикнув по-птичьи, упал навзничь на дно лодки…

Сергей, будто парализованный, в ступоре, стоял на корме. Он не мог осознать, уместить в голове смерть Виктора. Катер мчал сам по себе, отпущенный на волю, рассекая, словно ровный лист фольги, поблескивающую в ночи поверхность моря. Сергей сбросил в жадную, всепоглощающую воду тело Бронье и встал за руль.

Катер резко развернулся к нефтяному терминалу. С борта Сергею было хорошо видно, что у людей Бронье остался только один катер. Лишь одна лодка уцелела в этой бойне, в этой кровавой мясорубке, перемоловшей все живое в кровавый фарш… ливерную колбасу… И один человек, один из выживших и сохранивших надежду, поднял к оглохшему уху трубку мобильного телефона. Зажав ладонью другое ухо, он прокричал:

— Я понял!.. Есть активизировать!..

Отдав трубку кому-то из рядом находящихся, человек склонился над дипломатом. Открыл его и… нажал кнопку… Замигали датчики на пульте…

Сергей причалил к опоре терминала. С трудом вскарабкался на платформу, огляделся и побежал в направлении огромной нефтеналивной цистерны, где совсем недавно они были с почившим в бозе Брожевичем. Взобравшись на стальной цилиндр, он увидел еле заметный размеренно помигивающий огонек красного светодиода. Сергею пришлось повозиться, прежде чем ему удалось оторвать устройство от стальной поверхности. Он поднял голову к небу и погрозил ему зажатым в руке радиомаяком.

Выскочив на пирс, он метнулся в лодку и, дернув шнур мотора, ринулся на материк.

Сергей теперь даже не действовал. Он функционировал в автоматическом режиме. Проблемы международных конфликтов, честь страны, амбиции генерала Шевцова, страсть к Анне… все отошло на второй план, стерлось, растворилось, как кусок сахара в чае. И одна только мысль пульсировала в голове: Виктор погиб, и теперь у него двое детей. А Лена — их мать… И это превыше всего… Но работа должна быть сделана до конца. И он ее сделает… Это ведь он, матерый разведчик Джонс…

Бросив уже бесполезную лодку на берегу, Сергей выбежал на дорогу. Дорога вела в горы и серела в темноте бледной серпантиновой лентой, пустынной и одинокой, как и его душа. Вдруг из-за поворота блеснул свет фар. Сергей собрался и приготовился к бою. Но что ему было делать?.. В чем будет заключаться бой?.. Может, стоит броситься под колеса?.. Разве кто-то остановит машину в ночи на горной дороге в смутное военное время?.. Как ни странно, машина остановилась.

Не особенно задумываясь о правилах хорошего тона, Сергей выволок наружу водителя, швырнул его на обочину и, ничего не объясняя, нырнул за руль. Он мчался в сторону Белграда и представлял, как где-то над землей летят ракеты…

Добравшись до первого попавшегося таксофона, он прижал трубку к уху и посмотрел в бархатное, мерцающее звездами ночное небо. Такое красивое и равнодушное к людским страданиям.

— Срочно эвакуируйте Китайское посольство… если успеете… — бросил он в трубку, потом вырвал ее с корнем, больше не в силах совладать со своими чувствами.

Вернувшись в машину, он стартовал с места как ракета. Бесконечные часы сумасшедшей гонки слились в его памяти в несколько мгновений…