Игорь Арясов - Три часа на выяснение истины

«А он и вправду картошку копает», — усмехнулся своим мыслям Гусев.

— Тормози, Коля, у крайнего дома.

Гусев вышел из машины и пошел навстречу Одинцову. Николай Иванович был в синем шерстяном костюме, резиновых сапогах и белой кепочке с надписью: «Одесса — город-герой».

— Какими судьбами, Анатолий Константинович? Или случилось что?

— Добрый день, Николай Иванович, — Гусев заставил себя улыбнуться. — Как вы сюда добираетесь?

— Очень просто. Кстати, здесь через овраг пешком всего полтора километра, а там шоссе, автобусы рейсовые каждые полчаса ходят. Пойдемте в дом, чаем угощу, картошка есть, огурцы, помидоры.

— Так это ж рядом, — Гусев рассмеялся. — Вы извините, мы вас несколько часов искали. — И немного помедлив, достал пакет с фотографиями: — Николай Иванович, мы вот тут подобрали несколько фотографий. Я их сейчас вам покажу, вы внимательно посмотрите и постарайтесь сказать, нет ли среди них Виктора, который вам продал слиток. Ведь вы его хорошо запомнили?

— У меня зрительная память приличная, это я не хвастаюсь. А вот на имена немного похуже. Так, это не он, слишком молодой. Этот, наоборот, старый.

Гусев по одной показывал фотографии, и волнуясь и одновременно радуясь, что их остается мало.

— Этот! — вдруг подскочил Одинцов и ткнул пальцем в фото. — Ну точно — он! Только лохматый был. Ага, понимаю, это он в колонии. Значит, все-таки жулик. Чуяло мое сердце, что он врет. Точно — он, честное слово, могу поклясться, что он. Даже глаза такие же наглые.

Фотографий оставалось еще шесть. Но Одинцов, просмотрев их, покачал головой:

— Нет, Анатолии Константинович, не запутаете. Вот этот, я же его моментально узнал. Он мне даже, подлец, снова приснился недавно. Верите?

— Конечно, верю, — с трудом сдерживая радость, ответил Гусев и посмотрел на оборот фотографии, она по счету была двадцать третья. — Извините, — он достал записную книжку, раскрыл ее, нашел № 23: Глазов Виктор Захарович, водитель самосвала ремонтно-строительного управления.

— Послушайте, Анатолий Константинович, мне почему-то показалось, что первый раз, да и второй, этот Виктор был не один. Ну, правильно, не один. С ним около поликлиники был еще какой-то парень на таком красном «Москвиче»-грузовичке, на нем еще надпись была: «Бытовое обслуживание населения».

— Николай Иванович, а что же вы раньше не вспомнили? — едва не чертыхнулся Гусев.

— Ну, знаете, — Одинцов поежился, — если бы я был опытным в этих делах. А то ведь я волновался. Да и времени не так уж много прошло. Так что вы эту шайку мародеров быстро найдете. Да, красный «Москвич» в грузовом исполнении. И паренек такой плечистый, на голове шапка волос, красивые волосы, сейчас такие мало кто носит. Может, перекусим, ведь обед самый.

— Нет, мы опаздываем, ехать пора.

— Ну, как хотите, мое дело предложить. Если вы желаете побыстрее назад добраться, рискните через овраг, что за дубами. Машина у вас хорошая, и через десять минут, даже меньше, вы на трассе будете. А в объезд часа два.

— Спасибо за подсказку. Рискнем. Да, и еще раз прошу о нашей этой и прошлой встрече не рассказывать никому, даже супруге.

— Что вы, что вы! Да она вон в том, самом крайнем доме помогает печку белить бабусе, а мама с внуками в соседнюю деревню ушли. Я все понимаю, это и в моих интересах. Если мое свидетельство будет нужно, вы не думайте, я их не боюсь, я им в глаза скажу, что они подонки. А насчет вашего визита сюда совру, что грибники заблудились и дорогу спрашивали.

Марков дремал, положив на баранку руки, а на них голову. «Сон — это тоже еда», — подумал Гусев и открыл дверцу:

— Все, дорогой товарищ Коля! Все дела сделаны, и мы в выигрыше. Сейчас махнем через овраг, поэтому включай второй мост. Полный вперед! Ай да Николай Иванович, ай да молодец! И продавца опознал, и его напарника вспомнил. Молоденького водителя «Москвича» из городского комбината бытового обслуживания. Вот это подарок! Ради этого стоило столько трястись на ухабах!

Федор Семин родился в шахтерском поселке в семье учителей. Поэтому дома не удивились, что он после школы подал заявление в педагогический институт. После его окончания Семин служил в пограничных войсках, а когда вернулся домой, его пригласили в райком партии и предложили работу не в школе, а в райкоме комсомола. Федор подумал, посоветовался с родителями, отец, преподаватель физики, одобрил:

— Я бы пошел. Тем более что дело тебе это знакомо, в школе два года был секретарем комитета комсомола.