Колин Форбс: Атлантический экспресс

Через неделю Гарри Уогрейв, Эльза Лэнг и Никое Леонидес снова посетили амстердамскую больницу, куда поместили Анну Маркое. Они застали ее сидящей в постели и ругающейся с врачом.

— Если я буду продолжать лежать в постели, это скажется на моей фигуре, — гневно сказала она.

— У вас замечательная фигура, — заметил врач. — Настолько замечательная, что я с сожалением отпущу вас через две недели…

Глаза Анны сверкали.

— А все это время будете осматривать меня, играя в доктора!

Оставшись в коридоре вдвоем после ухода Никоса Леонидеса, Уогрейв взял Эльзу Лэнг за руку.

— Это было мое последнее задание, — сказал он. — Больше Джулиану Халлеру меня не заманить. Почему бы нам не вернуться в Канаду? Я всегда мечтал исследовать Британскую Колумбию…

— Нам? — переспросила Эльза. — Это приглашение или предложение?

— И то, и другое.

— Тогда я согласна с первым и настаиваю на втором.

На десятом этаже здания «Батон Руж» в Монреале Джулиан Халлер пожал руку Уильямсу Ривертону, канадскому промышленнику, который финансировал работу «Спарты» по просьбе президента США Джозефа Моинхэма. Впервые за все время Ривертон зашел в помещение, которое раньше занимала «Спарта». Теперь здесь было пусто, все оборудование уже увезли.

— Маршала Прашко и его сторонников вывели из состава Политбюро, — сказал канадец, глядя перед собой. — На некоторое время власть в Кремле перейдет к умеренным… Я читал об этом в сегодняшних газетах.

— Можно считать это победой, — ответил Халлер.

— Мне будет вас недоставать, — заметил канадский промышленник. — Как всегда, Запад спасла горстка смельчаков… — Он протянул Халлеру руку. — Но в конце концов мы победим коммунистов…

Сапил-Роу — улица в Лондоне, где расположены дорогие ателье мужской одежды.