Колин Форбс: Атлантический экспресс

Стоя на якоре недалеко от устья Рейна, «Максим Горький» испытывал сильнейшую качку. Несмотря на то что корабль был водоизмещением 17 000 тонн, волны играли им, как игрушкой. Капитан Иосиф Моров зашел обсудить сложившуюся ситуацию к комиссару Рыкову.

— Если мы тотчас не снимемся с якоря, то судну и команде может грозить смертельная опасность, — взволнованно сказал Моров.

— Мой приказ остается прежним, — холодно ответил Рыков.

— Перестаньте повторять это, как попугай! — Не обращая внимания на вытянувшееся лицо комиссара, он продолжал — Я уже потерял одного матроса, когда команда помогала забраться на борт этим сумасшедшим' на моторных лодках и катерах…

— Эти сумасшедшие являются самыми уважаемыми гражданами Советского Союза. Мы уже спасли сто ключевых агентов, на подготовку которых уходят годы. Это элита нашей разведки…

— А как вы думаете, сколько времени уходит на подготовку матросов моего корабля? — заявил Моров. — Мне еще никогда не приходилось иметь дело с таким штормом…

— А я-то полагал, что вы опытный морской волк, — презрительно сказал Рыков. — Думаю, вам удастся справиться…

— Это уже вас не касается, — взорвался капитан. — Конечно, после возвращения в Ленинград вам достанется вся слава. Но дело совсем не в этом — может, вам известно, что корабли иногда опрокидываются?

— Только не надо преувеличивать, — сказал комиссар, но в его голосе звучала неуверенность.

— Посмотрите в иллюминатор, — приказал ему Моров.

С трудом сохраняя равновесие, Рыков подошел к иллюминатору и отодвинул занавеску. В этом момент гигантская волна ударила в борт судна. Не удержавшись на ногах, Рыков отлетел к противоположной стене. Он все еще лежал на полу, когда Моров наклонился над ним.

— Вы забыли, куда мы изначально направлялись и какой груз в наших трюмах.

Рыков похолодел от страха. Направлявшийся в коммунистическую Анголу «Максим Горький» вез повстанцам на юге страны оружие и боеприпасы, включая две тысячи тонн взрывчатки. Поднявшись на ноги, Рыков понял, что стоит на плавучей бочке с порохом.

В 6.15 «Атлантический экспресс» выехал из Кёльна в сторону Аахена, следуя в Амстердам через Бельгию. Сидя в купе вместе с Маренковым и Джулианом Халлером, Эльза Лэнг продолжала рисовать портрет Шарпинского — с бородой, с усами, с выбритой головой, в очках, в пенсне.

— Зачем тебе это надо? — раздраженно спросил Халлер. Ему не удалось поспать, и теперь он валился с ног от усталости.

— Генерал утверждает, что Шарпинский мастерски владеет искусством перевоплощения, — ответила Эльза, продолжая делать наброски. — Мы уверены, что Шарпинский сел на поезд в Цюрихе. Возможно, кто- нибудь из пассажиров будет похож на один из этих портретов.

— У тебя есть надежда?

— У меня есть упрямство, — ответила Эльза. — Рано или поздно я опознаю Шарпинского…

Она все еще продолжала рисовать, когда экспресс прибыл в приграничный город Аахен, где капитан Франц Вандер передал их в руки бельгийской службе безопасности.

— Желаю добраться до Схипхола без приключений, — пожелал немец, протягивая Уогрейву руку. — Уверен, что все будет в порядке.

— Спасибо, что провез нас через всю Германию целыми и невредимыми, — ответил Уогрейв. — Это все благодаря твоим друзьям. — Он указал на овчарок, которых полицейские выводили из поезда. — Прекрасная мысль…

После Аахена в вагоне-ресторане накрыли столы для завтрака. Одним из первых посетителей был Уолдо Хэкманн. Он выбрал столик в дальнем углу вагона- ресторана, чтобы иметь возможность наблюдать за остальными пассажирами. На английском языке с американским акцентом он заказал яичницу с беконом, закурил сигару и принялся читать журнал «Тайм».

Уогрейв предложил Эльзе позавтракать в вагоне-ресторане. Джулиан Халлер попросил, чтобы они принесли ему только кофе вместе с едой для Маренкова, Матта Лероя и Питера Некерманна. Приготовлением пищи на кухне занимался офицер бельгийской службы безопасности.

Войдя в вагон-ресторан, Уогрейв и Эльза сели за самый первый столик. За соседним столом завтракали Никое Леонидес и Анна Маркое, делая вид, что они незнакомы друг с другом.

— Господи, какое это счастье — завтракать по- человечески, — прошептала Эльза, ломая рогалик. — Чувствовать себя обычным пассажиром и смотреть на проплывающий за окном пейзаж.

— Вид не особенно живописный, — заметил Уогрейв.

Они проезжали белый от снега Арденнский лес.