Они остановились у стойки бара, и старик забеспокоился.
— Не бойся, — сказал тот, что помоложе. — Мы хотим только выпить.
Высокий повернулся и посмотрел на Диллона.
— Кажется, у этого парня есть то, что нам нужно. — Он подошел к столику, взял стакан Диллона и отпил из него. — Мсье не возражает, правда?
Не вставая со стула, Диллон поднял левую ногу и ударил бородатого под колено. Тот рухнул, задохнувшись от боли и хватаясь за стол. Диллон встал. Бородач с трудом поднялся и опустился на один из стульев. Его приятель выхватил из кармана нож, нажал на пружину, выкинув кинжальное лезвие. В то же мгновение Диллон левой рукой вытащил вальтер.
— Руки на стойку! Господи, эти подонки никогда ничему не научатся. А теперь подними на ноги этот кусок дерьма и мотайте отсюда, пока я в хорошем настроении. Кстати, вам понадобится пункт «скорой помощи» в ближайшей больнице. Кажется, я выбил ему коленную чашечку.
Коротышка подошел к своему приятелю и с трудом поднял его на ноги. Некоторое время они стояли молча. Лицо бородача было искажено от боли. Диллон подошел к двери и открыл ее. Дождь на улице продолжал лить как из ведра.
Когда они проскользнули мимо него, Диллон сказал им «спокойной вам ночи» и захлопнул дверь. Продолжая держать вальтер в левой руке, зажег сигарету спичкой со стойки бара и улыбнулся старому бармену, который выглядел страшно напуганным.
— Не волнуйся, папаша, это не твоя проблема. — Он прислонился к стойке и произнес по-английски: — Все в порядке, Макеев. Я знаю, что вы там, так что выходите.
Ширма раздвинулась, и появились Макеев с Ароном.
— Мой дорогой Син, рад видеть вас снова.
— Ну не чудо ли вы? — сказал Диллон с чуть заметным ирландским акцентом. — Сначала пытаетесь изрешетить меня, а следом проявляете любезность и радушие.
— Это было необходимо, Син, — ответил Макеев. — Мне надо было доказать кое-что моему другу. Разреши мне представить его.
— Нет нужды, — сказал ему Диллон. — Я видел его фотографии довольно часто. Не на финансовых страницах газет, а в светских журналах. Мишель Арон, не так ли? Человек со всеми деньгами мира.
— Не совсем, мсье Диллон. — Арон протянул руку, но Диллон не принял ее.
— Оставим любезности, мой друг, а пока прикажи тому, кто стоит за этой ширмой, выйти оттуда.
— Рашид, сделай то, что он говорит, — крикнул Арон и успокоил Диллона: — Это только мой помощник.
У вышедшего из-за ширмы молодого человека было смуглое лицо, выражавшее подозрительность. Одет он был в кожаную куртку с поднятым воротником, руки засунуты глубоко в карманы.
Диллон узнал профессионала с первого взгляда.
— Все на стол, — приказал он и повел вальтером. Рашид заулыбался и вытащил руки из карманов. — Что ж, а теперь я пошел, — заявил Диллон. Он повернулся и открыл дверь.
Макеев промолвил:
— Син, будьте благоразумны. Мы хотим только поговорить о деле.
— Прости, Макеев, но мне не нравится, как ты работаешь.
— Даже за миллион, мсье Диллон? — спросил Мишель Арон.
Диллон остановился, повернулся и бросил на него спокойный взгляд. Потом улыбнулся, вновь полный очарования.
— В фунтах стерлингов или в долларах, мсье Арон? — спросил он и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу под дождь.
Когда дверь захлопнулась, Арон сказал:
— Мы его потеряли.
— Вовсе нет, — ответил Макеев. — Он странный тип, поверь мне. — Он повернулся к Рашиду: — Телефон?
— Да, полковник.
— Хорошо. Ступай за ним. Прилипни к нему, как пластырь. Когда он сядет, позвони мне. Мы будем на авеню Виктора Гюго.
Рашид молча вышел. Арон достал бумажник, извлек купюру в тысячу франков и положил ее на стойку бара. Обратившись к совершенно ошарашенному бармену, он сказал:
— Мы очень признательны, — повернулся и вышел вслед за Макеевым.
Усевшись за руль черного «мерседеса», он сказал русскому:
— Он не колебался ни секунды!
— Син Диллон — удивительный человек, — произнес Макеев, когда они тронулись. — Первый раз он взялся за оружие в ИРА [1] ИРА — Ирландская республиканская армия. — Прим. перев.
в тысяча девятьсот семьдесят первом году. Двадцать лет, Мишель, двадцать лет! И за все эти годы он ни разу не познакомился с тюремной камерой. Он был замешан в деле Маунтбаттена и стал слишком «горячим орешком» для своего собственного народа, поэтому перебрался в Европу. Как я говорил вам, он работал для всех: для Организации освобождения Палестины, «Красных бригад» в Германии, Национального движения басков, ЕТА. [2] ЕТА — террористическая организация басков. — Прим. перев.
Он убил для них испанского генерала.
Читать дальше